Брайко, Михаил Григорьевич

Михаил Григорьевич Брайко
Дата рождения	13 августа 1784(1784-08-13)
Дата смерти	8 мая 1848(1848-05-08) (63 года)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	2-й гренадерский полк, 1-я бригада 25-я пехотная дивизия, 25-я пехотная дивизия, 2-я бригада 1-й гренадерской дивизии, 2-я бригада 3-й пехотной дивизии, 2-я пехотная дивизия
Сражения/войны	Польская кампания 1831 года
Награды и премии	Орден Святой Анны 3-й ст. (1807), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1827), Орден Святой Анны 2-й ст. (1827?), Орден Святой Анны 1-й ст. (1829), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1831), Virtuti Militari 2-й ст. (1832), Орден Белого Орла (1840)

Михаил Григорьевич Брайко (1785—1848) — генерал-лейтенант, Тифлисский военный губернатор, член Военного совета Российской империи.

Биография

Родился 13 августа 1784 года, сын дипломата, канцелярии советника при Венском посольстве. Образование получил в Первом кадетском корпусе, откуда был выпущен 18 мая 1802 года прапорщиком в Днепровский мушкетёрский полк. 15 мая 1803 года произведён в подпоручики.

В июле 1806 года был переведён во 2-й кадетский корпус, где в декабре 1808 года произведён в поручики. В то время при втором кадетском корпусе состояли батальоны дворян, образовавшие впоследствии Дворянский полк. По открывшейся здесь вакансии, в 1810 году, Брайко был переведён в эти батальоны с производством в капитаны. В Дворянском полку он прослужил более десяти лет, получив за отличия по службе новые чины: в сентябре 1813 года стал подполковником и ровно через три года был произведён в полковники.

19 апреля 1821 года Брайко был переведён во 2-й карабинерный полк Отдельного Литовского корпуса. В июне 1823 года назначен командиром 2-го гренадерского полка, которым командовал до 28 января 1826 года, когда был назначен на новую должность — командира 1-й бригады 25-й пехотной дивизии, с производством в генерал-майоры.

Во время вспыхнувшего в 1830 году в Польше мятежа, получив в управление 25-ю дивизию он отправился на театр войны для усмирения этого края. 8 февраля принял участие в сражении при Выгоде, а 13-го — при Грохове близ Праги, где был ранен ружейной пулей в левую руку, под мышкою на вылет с повреждением кости и сухожилия. Рана оказалась настолько серьёзной, что он принужден был удалиться из армии. Пробыв четыре месяца в отпуску и залечив рану, он снова возвратился к войскам и 30 июля снова принял 25-ю пехотную дивизию, которой и командовал до окончания кампании. За отличия, оказанные при Грохове, Брайко был награждён орденом св. Владимира 2-й степени.

По возвращении в Россию 6 декабря 1831 года Брайко был назначен командиром 2-й бригады 1-й гренадерской дивизии. В этой должности он оставался всего лишь несколько месяцев, а затем последовательно занимал должности — Витебского коменданта, командира 2-й бригады 3-й пехотной дивизии, потом начальника 2-й пехотной дивизии и, наконец, 13 мая 1835 года назначен Тифлисским военным губернатором, 6 декабря того же года был произведён в генерал-лейтенанты.

21 ноября 1842 года Брайко был назначен членом Военного совета и оставался в этой должности до своей кончины, последовавшей 8 мая 1848 года в Санкт-Петербурге; похоронен на Смоленском православном кладбище.

Награды

Среди прочих наград Брайко имел следующие:

• Орден Святой Анны 3-й (впоследствии переименован в 4-ю) степени (1807 год)
• Орден Святого Георгия 4-й степени (26 ноября 1827 года, за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах, № 4049 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова)
• Орден Святой Анны 2-й степени (ранее 1828 года)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1829 год, императорская корона к этому ордену пожалована в 1835 году)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1831 год)
• Польский знак отличия за военное достоинство (Virtuti Militari) 2-й степени (1832 год)
• Орден Белого орла (1840 год)
• Бронзовая медаль в память 1812 года
• Знак отличия за XXXV лет беспорочной службы.

Источники

• Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Т. VIII. — С. X—XI. (То же: Т. IX. — С. XVII)
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А—К. — М., 2009. — С. 188. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 17 марта. — СПб., 1844. — С. 115
• Столетие Военного министерства. 1802—1902. Т. III, отд. IV. Затворницкий Н. М. Память о членах Военного совета. — СПб., 1907. — С. 201—202.

Отрывок, характеризующий Брайко, Михаил Григорьевич

– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.