Брайтенбах, Йозеф

Йозеф Брайтенбах (нем. Josef Breitenbach или Joseph Breitenbach, 3 апреля 1896, Мюнхен — 7 октября 1984, Нью-Йорк) — немецкий и американский фотограф, работал также во Франции.

Биография и творчество

Родился в еврейской семье, отец порвал с религией предков, был масоном и социал-демократом. Йозеф закончил Луитпольдовское высшее реальное училище в Мюнхене (1912). Участвовал в Первой мировой войне (1916). Работал в виноторговой фирме отца. Увлекся фотографией. В 1928 получил золотую медаль на фотоконкурсе в Милане. Отцовская фирма разорилась, в 1932 Брайтенбах открыл собственную фотостудию в Мюнхене, фотографировал актеров Мюнхенского камерного театра (в том числе, Марианну Хоппе, см.: [www.stephendaitergallery.com/dynamic/artwork_display.asp?ArtworkID=311#]). Получил бронзовую медаль на Международной фотовыставке в Люцерне (1933). С приходом нацистов к власти переехал в Париж, в 1934 открыл здесь фотоателье. К этому времени относятся портреты Макса Эрнста, Василия Кандинского, Бертольда Брехта, Джеймса Джойса, Аристида Майоля и др. Снимал обнаженную натуру, сцены повседневной жизни Парижа. Участвовал в Международной выставке сюрреалистов (1938), имел несколько персональных экспозиций.

В 1939 был интернирован как подданный страны-противника, до весны 1941 прошёл через несколько лагерей. Затем через Тринидад перебрался в Нью-Йорк, работал как фотожурналист, в том числе — в Корее и в Японии. Много путешествовал, постоянно бывал в Европе. Преподавал в Блэк Маунтин Колледже (Северная Каролина, с 1944), в Новой школе социальных исследований (с 1949). К этому времени относятся его портреты Джона Стейнбека, Джона Дьюи. Участвовал в различных выставках, включая знаменитую экспозицию Эдварда Стайхена в нью-йоркском Музее современного искусства Семья человеческая (1955). Большая ретроспективная выставка фотографий Брайтенбаха Странствие открылась в его родном городе (1965). Он выпустил альбом Женщины Азии (1968). В 1979 Городской музей Мюнхена приобрел коллекцию работ Брайтенбаха, открыл его большую выставку.

Наследие и признание

В полной мере творчество Брайтенбаха открылось зрителям и критикам лишь в 1990-е годы. С тех пор его выставки постоянно проходят в разных странах, растет посвященная ему литература.

Литература

• Die Sammlung Josef Breitenbach zur Geschichte der Photographie. München: Lipp 1979
• Holborn M. Josef Breitenbach, photographer. New York: Temple Rock Co., 1986
• Josef Breitenbach: Photographien zum 100. Geburtstag. München: Schirmer/Mosel, 1996.
• Holz K., Schopf W. Im Auge des Exils: Joseph Breitenbach und die freie deutsche Kultur in Paris 1933—1941. Berlin: Aufbau, 2001
• Holz K. e.a. Allemands en exil, Paris 1933—1941: écrivains, hommes de théâtre, compositeurs, peintres photographiés par Josef Breitenbach. Paris: Autrement, 2003
• Berlanga P. Josef Breitenbach: Munich, Paris, New York. Chicago: Stephen Daiter Gallery, 2003

Ссылки

• [www.artnet.com/artist/659438/josef-breitenbach.html Брайтенбах на artnet]
• [www.hdbg.de/auswanderung/docs/breitenbach_bio_e.pdf (англ.)]
• [home.arcor.de/historienmalerei/Photoausst08/breibien.htm (англ.)]
• [www.creativephotography.org/documents/findingAid/breitx.pdf Материалы Архива Брайтенбаха, хронология (англ.)] (недоступная ссылка с 09-09-2013 (3881 день))
• [www.photoisland.net/pi_hist_text.php?lng=1&hist_id=193 На сайте PhotoIsland]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Брайтенбах, Йозеф

– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.