Бранденбург, Николай Ефимович

Николай Ефимович Бранденбург
Дата рождения	8 (20) августа 1839(1839-08-20)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	31 августа (13 сентября) 1903(1903-09-13) (64 года)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Россия Россия
Годы службы	1857-1839
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	4-я батарейная рота лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады
Сражения/войны	Русско-турецкая война (1877—1878)
Награды и премии	Иностранные награды: Командорский крест ордена Франца Иосифа Орден Таковского креста 2-й степени Орден Восходящей звезды 1-й степени.

Николай Ефимович Бранденбург (8 (20) августа 1839, Санкт-Петербург — 31 августа (13 сентября) 1903, там же) — русский археолог и военный историк, музейный работник, генерал-лейтенант (1896). Участник русско-турецкой войны 1877—1878. Член Императорского Русского археологического общества.

Биография

Николай Бранденбург родился 8(20) августа 1839 года в городе Санкт-Петербурге.

Окончив 5-ю общеобразовательную гимназию, 30 июня 1857 года стал кадетом Константиновского кадетского корпуса в Санкт-Петербурге. Знания его оказались столь основательны, что его зачислили сразу в 3-й выпускной класс. Незаурядные способности, подкрёпленные большим трудолюбием, сразу поставили кадета Бранденбурга в число лучших воспитанников. 22 мая 1858 года ему выдали свидетельство «За отличные успехи в науках и постоянное прилежание» и наградили сочинениями Лермонтова в двух томах. Неделю спустя был произведён в унтер-офицеры.

По окончании курса наук Николай Бранденбург 30 июня 1858 года был выпущен поручиком в Кексгольмский императора Австрийского гренадерский полк с занесением в книгу отличных воспитанников.

Через два года после выпуска был переведён по собственной просьбе в 21-ю артиллерийскую бригаду, а ещё через год — во 2-ю лейб-гвардии артиллерийскую бригаду. В этом же году, продолжая службу, поступил вольным слушателем в Императорский Санкт-Петербургский университет на факультет востоковедения.

В 1863 году Николай Бранденбург становится командиром 4-й батарейной роты лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады.

В 1866 году удостаивается своей первой награды — ордена святого Станислава 3-й степени.

Назначенный заведующим Артиллерийским историческим музеем в Петербурге (1872), Бранденбург занимал эту должность до самой смерти. Составленный им каталог музея явился попыткой научной разработки истории русской артиллерии.

В 1886 году Н. Е. Бранденбург был произведён в генерал-майоры.

В 1902 году в связи с подготовкой к 100-летию Отечественной войны 1812 года был поднят вопрос о создании музея, который включал бы в себя памятники всех войн, что вела Россия. С целью изучения опыта работы военно-исторических музеев за рубежом Николай Бранденбург командирован в поездку по городам Европы. За три месяца он объехал 14 городов и изучил работу 20 музеев, работая в напряжённом ритме.

Эта работа подорвала его здоровье. После приступа в Испании, Н. Е. Бранденбурга привезли на родину в тяжелом состоянии, и 31 августа 1903 года он скончался. Похоронен в Петербурге на Никольском кладбище Александро-Невской лавры

Научная деятельность

Исходя в своих изысканиях из военно-археологического материала, Бранденбург в конце 1870-х годов занялся и вопросами общей археологи. Первой обширной работой его в этом направлении было изучение курганов Петербургской и Новгородской губерний, расположенных по рекам Волхову, Паше, Сяси и Воронеге. 179 раскопанных погребальных насыпей, обнаруживших финскую культуру X—XII веков, дали ему материал для исследования «Курганы Южного Приладожья». Следующей крупной работой Бранденбурга были раскопки и изучение развалин Старо-Ладожской крепости. Результатом их явился труд «Старая Ладога». В 1889—1892 годах им были обследованы места сражений при Ведроше, Мстиславле, Раковоре, Калке, на реках Пищали и Каяле. Раскопкам кочевнических курганов посвящены были последние годы жизни Бранденбурга. Из этих раскопок привезено в артиллерийский музей единственное до сих пор в музеях погребение кочевника с конём. Вещи из раскопок Бранденбурга хранятся в музеях артиллерийском, историческом в Москве и киевском археологическом. Изучение Бранденбургом славянских курганов Петербургской и Новгородской губерний, а также скифских и кочевнических на Юге России имело большое значение для русской археологии.

Избранная библиография

• «Приказ артиллерии» 1701—1729 (СПб.., 1876);
• «Исторический каталог Артиллерийского музея» (СПб., 1877—1883);
• «Курганы Южного Приладожья» (в «Материалах по археологии России» № 18, СПб., 1895);
• «Старая Ладога» (СПб., 1896);
• «Путеводитель по Артиллерийскому музею» ч. I. Отдел доисторический (СПб., 1902);
• «К вопросу о каменных бабах» — в «Трудах VIII археологического съезда», т. III;
• «Журнал раскопок Н. Е. Б.», 1888—1902 годы (СПб., 1908).

Литература

• Бранденбург, Николай Ефимович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бранденбург, Николай Ефимович

Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.