Братиславский меридиан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Братиславский меридиан (словацк. Bratislavský poludník) — меридиан, проходящий под аркой северо-восточной Михальской башни Михальских ворот Братиславского замка (Словакия), единственного памятника, сохранившегося от средневековых городских укреплений XIV века.

От знака, находящегося под аркой ведëтся отсчет всех дорог Словакии, поэтому фактически Братиславский меридиан представляет собой начальную точку отсчёта дорожных расстояний — нулевой километр, который существует во многих городах мира.

Впервые эту точку отсчёта использовал и дал название «Братиславский меридиан» в 1733 году Самуил Миковини, венгерский инженер, математик, геодезист, картограф и астроном, работавший в Братиславе, престольном городе Венгерского королевства.

В картах С. Миковини Братиславский меридиан использовался в качестве исходного, поэтому появились местные исторические названия: «нулевой меридиан», или «Братиславский нулевой меридиан» (словацк. Bratislavský nultý poludník).

В 1997 году в ходе подготовки к 250-летию со дня смерти С. Миковини был открыт мемориал, установленный на месте прохождения Братиславского меридиана на некотором отдалении от Братиславского замка, вблизи набережной.

Долгота Братиславского меридиана 17°06′.

Напишите отзыв о статье "Братиславский меридиан"



Ссылки

  • [www.slovakiya.turne.com.ua/resort/bratislava/sight Достопримечательности Братиславы]
  • [www.tripadvisor.ru/LocationPhotoDirectLink-g274924-d276285-i106518347-Michael_s_Gate_Michalska_brana-Bratislava_Bratislava_Region.html Фотография Братиславского меридиана]
  • [drahovsky.blog.sme.sk/c/88109/Bratislavsky-Poludnik.html Článok o bratislavskom poludníku na blogu]

Отрывок, характеризующий Братиславский меридиан

Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.