Братухин, Иван Павлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Павлович Братухин
Дата рождения:

12 (25) февраля 1903(1903-02-25)

Место рождения:

деревня Ящеры,
ныне Сунский район,
Кировская область

Дата смерти:

4 июня 1985(1985-06-04) (82 года)

Страна:

Российская империя Российская империя, СССР СССР

Научная сфера:

авиастроение

Учёная степень:

доктор технических наук

Учёное звание:

профессор

Альма-матер:

МВТУ

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Иван Павлович Братухин (12 [25] февраля 1903 — 4 июня 1985) — советский авиаконструктор и учёный в области вертолётостроения.

Профессор (1954), доктор технических наук (1962), заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1964). Лауреат Сталинской премии.





Биография

Родился 12 (25) февраля 1903 года в д. Ящеры, ныне Сунского района Кировской области.

В 1920 году вступил в РКП(б).

Окончил Московское высшее техническое училище (1930). В 1928 году Братухина вместе с другими студентами МВТУ направляют в трёхмесячную зарубежную командировку — на преддипломную практику — для ознакомления с конструкцией автожиров, методом их расчётов и результатами лётных испытаний. После окончания МВТУ стал аспирантом МАИ, а в 1932 году его зачислили на должность доцента МАИ.

Винтокрылыми летательными аппаратами (автожирами и вертолётами) начал заниматься в отделе особых конструкций ЦАГИ.

В 1940 году возглавил вертолётостроительное опытное конструкторское бюро при Московском авиационном институте, где под его руководством был создан ряд опытных и выпущенных малой серией вертолётов поперечной схемы, в том числе «Омега» (англ.) (1941), «Омега-II» (1944), Г-3 (1945), Г-4 (1946), Б-5 (англ.) (1947), Б-11 (англ.) (1948) и другие. Г-3 или «Корректировщик артиллерийского огня» стал первым серийным вертолетом в СССР.[1]

Конструкторское бюро И. П. Братухина (англ.) было расформировано в октябре 1951 года.

В 1953 году Братухин возглавил начавшиеся в ЦАГИ параметрические исследования перспективных тяжёлых транспортных вертолётов и вертолётов-кранов грузоподъёмностью до 60 тонн с реактивным компрессорным приводом несущего винта и с ТРД на концах лопастей.

В 1954 году на кафедре «Конструкция и проектирование вертолётов» МАИ организовали конструкторскую группу для разработки десантно-транспортного СВВП. Проект выполнялся под руководством академика Б. Н. Юрьева и И. П. Братухина совместно с Всесоюзным электротехническим институтом.

В 1962 году за оригинальную работу по определению границ срыва на лопасти несущего винта И. П. Братухину присуждается степень доктора технических наук, а в 1964 году — звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР.

Награды

Напишите отзыв о статье "Братухин, Иван Павлович"

Примечания

  1. [y-savinskiy.ru/gl-26-35/bratuhin/ Братухин И. П. — «От Альфы до Омеги»] Глава из книги «Наследники инженера Да Винчи»

Ссылки

  • [topwar.ru/25445-vertolety-bratuhina.html Вертолеты Братухина].
  • Братухин Иван Павлович — статья из Большой советской энциклопедии..
  • [www.aviastar.org/people/brat.html Иван Павлович Братухин].
  • [www.aircaft.ru/aviation-encyclopedia/b/2925-bratuhin-ivan-pavlovich.html Братухин Иван Павлович].
  • topwar.ru/81484-konstruktor-ostavshiysya-v-teni.html

Отрывок, характеризующий Братухин, Иван Павлович

– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.