Братья Могилевцевы
Братья Павел Семёнович (7 (19) июня 1844 — 23 октября (5 ноября) 1909) и Семён Семёнович (1842—1917) Могиле́вцевы — русские купцы-лесопромышленники 2-й половины XIX — начала XX века, меценаты, почётные граждане города Брянска (1905 и 1906 соответственно).
Биография
Происходили из старинного брянского купеческого рода, известного с XVIII века. Их дядя, Николай Васильевич Могилевцев, с 1838 г. был гласным Брянской городской думы, затем — бургомистром, а с 1856 года — городским головой.
Семён Семёнович Могилевцев окончил Новгород-Северскую гимназию. По окончании Петербургского университета, был определен нотариусом в г. Брянск, затем избран в Почётные Мировые Судьи и утвержден в этой должности Правительствующим Сенатом. С 1886 по 1897 гг. — казначей и директор Киевского Городского Кредитного общества. В 1901 году получил звание Коммерции советника. В 1903 году награждён орденом Святого Станислава III степени за пожертвования г. Брянску. В 1906 году удостоен звания Потомственного Почётного гражданина города Брянска.[1]
Павел Семёнович Могилевцев получил домашнее образование. На протяжении 22 лет был гласным Брянской Городской думы и вёл активную благотворительную деятельность, за что награждён орденом Святой Анны. В 1905 году по указу Сената возведён в потомственные почётные граждане г. Брянска, вместе с женой Зинаидой и дочерью Валентиной.[1]
Братья П. С. и С. С. Могилевцевы вели совместное дело (преимущественно торговля лесом и деревообработка) со своим старшим братом Николаем. Начиная с 1864 г., ими было построено несколько лесопильных заводов на берегу Десны в Брянске. С 1879 года С. С. Могилевцев в интересах бизнеса проживал преимущественно в Киеве.
В 1885 г., после смерти отца братьев, купца второй гильдии Семёна Васильевича Могилевцева, было учреждено «Товарищество Николая Семёновича Могилевцева с братьями» (при участии третьего брата, Н. С. Могилевцева) с капиталом 400000 рублей.
С конца XIX века Павел и Семён Могилевцевы избирались гласными Брянской городской думы. На прибыль, получаемую от своей деятельности, финансировали строительство водопровода (1905), больниц (1890, 1911), построили и подарили городу здания женской (1907) и мужской (1913) гимназий, ремесленной (1908) и торговой (1909) школ, родильного приюта (1910), много средств жертвовали в пользу храмов и на обучение детей бедных горожан. Большинство зданий, строительство которых финансировали братья Могилевцевы, было сооружено по проектам архитектора Н. А. Лебедева.
Николай Семёнович и Павел Семёнович Могилевцевы похоронены на территории Петропавловского монастыря в Брянске; место захоронения Семёна Семёновича Могилевцева неизвестно (возможно, похоронен в Киеве).
Память
После смерти Павла Могилевцева (октябрь 1909 г.), Брянская городская Дума приняла решение об увековечении его памяти путём установки бюста в одном из скверов города и переименования части улицы Московской в улицу братьев Могилевцевых[2]. При выборе места для установки бюста, обсуждался вариант размещения бюста в городском сквере напротив женской гимназии, но выбор пал на Павловский парк. Бюст был установлен и торжественно открыт 29 июня (12 июля) 1915 года, однако после установления Советской власти демонтирован и утрачен; в 1953 году на его постаменте установлен бюст партизанского командира Д. Е. Кравцова.
С конца 1990-х гг. вопрос восстановления памятника Павлу Могилевцеву вновь широко обсуждается общественностью города[3].
В 2007 году на здании бывшей женской гимназии (ул. Карла Маркса, 2) установлена мемориальная доска в честь братьев Могилевцевых.
В средней школе № 18 г. Брянска действует музей, посвящённый братьям Могилевцевым.
С декабря 2007 года в Брянске действует Брянский региональный общественный благотворительный Фонд имени братьев Могилевцевых, основная цель которого — возрождение традиций благотворительности. В рамках книгоиздательской деятельности Фонда издано 8 книг в серии «Историко-культурное наследие Брянщины». Фонд стал инициатором проведения двух международных конференций, посвященных истории брянской благотворительности. Продолжая традиции известных брянских меценатов, Фонд учредил именные стипендии (на сегодняшний день 50 человек являются стипендиатами Фонда).
Напишите отзыв о статье "Братья Могилевцевы"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.scilib.debryansk.ru/project.php?action=bd&project=6&name=people&id=101&view=0 Краеведческий портал «Брянский край». Братья Могилевцевы — Брянску]
- ↑ [blagotvfond.narod.ru/kn/kn4.pdf Павел Могилевцев — благотворитель земли Брянской. — стр. 3.]
- ↑ [briansk.ru/society/2007319/37001.html Брянск.ru: В Брянске установят памятник братьям Могилевцевым.]
Литература
- Благотворительная деятельность брянских меценатов братьев Могилевцевых. blagotvfond.narod.ru/konf/konf1.pdf — стр.36-43.
- Исайчиков Ф. С., Полозов И. М. Братья Могилевцевы — Брянску. — Брянск: Придесенье, 1999.
- Меценатство на Брянщине: история и современность. — Брянск, 2005. — стр. 4-5.
Отрывок, характеризующий Братья Могилевцевы
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
