Браун, Кристи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кристи Браун
Место рождения:

Крумлин, Дублин, Ирландия

Место смерти:

Парбрук, Сомерсет, Англия

Род деятельности:

Писатель, художник, поэт

Кристи Браун (англ. Christy Brown; 5 июня 1932 — 7 сентября 1981) — ирландский писатель и художник, рождённый с церебральным параличом и имевший возможность писать и рисовать лишь пальцами одной ноги. Наиболее признанная из его работ — автобиография, озаглавленная Моя левая нога и экранизированная в 1989 году (премия «Оскар»).





Биография

Кристи Браун родился в семье Ирландских рабочих в госпитале Rotunda Дублина в Июне 1932. После его рождения врачи установили у ребёнка тяжёлую форму детского церебрального паралича, неврологического заболевания, вызывающего спастику всех конечностей. Несмотря на советы врачей определить его в соответствующее учреждение по реабилитации, родители Кристи решили не поддаваться влиянию и поднять их ребёнка собственными силами вместе с остальными их детьми. В подростковом возрасте социальный работник Катриона Делахунт (Katriona Delahunt) узнала про Кристи и стала регулярно посещать его семью, принося ему книги и краски. Спустя годы, Кристи проявил интерес к художественному искусству и литературе. Он проявил необычайную ловкость в управлении парализованными конечностями, научившись писать и рисовать своей левой ногой, которая поддавалась его контролю.[1] Кристи быстро превратился в серъёзного художника.

Несмотря на отсутствие формального школьного образования, Кристи Браун перерывами посещал школу Святого Брендана Сандимаунда, где с годами он познакомился с доктором Робертом Коллис(Robert Collis). Коллис заметил, что Кристи был ещё и романистом и позже помогает ему, через собственные связи, опубликовать книгу Моя левая нога.

Когда «Моя левая нога» стала литературной сенсацией, среди множества людей, писавших письма Кристи Брауну, была и замужняя Американка Бет Мур(Beth Moore). Кристи и Бет стали регулярно переписываться и в 1960 Кристи Браун поехал в отпуск в Северную Америку и остановился в доме Бет Мур в её доме в Коннектикуте.[2] Когда они встретились вновь в 1965, они открыли бизнес. Кристи Браун отправился в Коннектикут вновь, чтобы закончить свой Magnum opus, над которым годами работал. И закончил уже в 1967 с помощью Бет Мур, благодаря строгому режиму и распорядку дня.[3] Книга была названа «Всегда Вниз» и издана в 1970, посвящена Бет Мур со словами «Для Бет, …» («For Beth, who with such gentle ferocity, finally whipped me into finishing this book…»)[4] За всё это время слава распространялась и Браун стал знаменитостью. По возвращению в Ирландию, Браун накопил достаточно средств, чтобы построить и переехать с семьёй сестры в дом за Дублином.[5] Хотя Браун и Бет планировали расписаться и жить в новом доме, в то же время у Брауна начался роман с Англичанкой Мэри Кэрр(Mary Carr), которую встретил в гостях в Лондоне.[6] Браун порвал отношения с Мур и расписался с Кэрр в ЗАГСе Дублина в 1972. Они переехали в Stoney Lane, Rathcoole Графства Дублина (сейчас — дом престарелых Lisheen), в Ballyheigue ' Kerry и затем в Сомерсет. Он продолжил писать картины и книги, сочинять стихи и пьесы. В 1974 вышел его роман «Тень на лето»(A Shadow on Summer), основанный на его отношениях с Мур, с которой он продолжал дружеские отношения.[7]

Культурные ссылки

Экранизация фильма Моя левая нога (режиссёр Джим Шеридан) была снят в 1989 году по сценарию Шейн Коннотон. Дэниел Дэй-Льюис снялся в роли Кристи Брауна вместе с Брендой Фрикер в роли его матери. Актёры выиграли премию «Оскар» за сыгранные роли. Фильм также выдвигался на «Оскар» как лучший фильм года, за лучшую режиссуру, а также лучший адаптированный сценарий. Дэниел Дэй-Льюис, готовясь к съёмкам, проводил время в школьной клинике Сандимаунт Дублина, проникаясь жизнью людей с ограниченными возможностями.

Ирландская рок-группа The Pogues отдала дань Кристи Брауна с песней под названием «Долой все дни». Это седьмой трек на их записи 1989 Мир и Любовь. Также, U2 выпустила песню под названием «Долой все дни» с 20-летием издания Achtung Baby.

Напишите отзыв о статье "Браун, Кристи"

Примечания

  1. Jordan, Anthony J. (1998). Christy Brown’s Women: A Biography Drawing on His Letters. Westport Books. p. 20-21. ISBN 978-0-9524447-3-2.
  2. Jordan, Anthony J. p. 68-74
  3. Jordan, Anthony J. p. 91
  4. Jordan, Anthony J. p. 103
  5. Jordan, Anthony J. p. 111
  6. Jordan, Anthony J. p. 118
  7. Jordan, Anthony J. p. 127—128

Ссылки

Отрывок, характеризующий Браун, Кристи

«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе: