Браун, Отто (революционер)

Отто Браун
Otto Braun
Отто Браун (в центре). 1954 год
Псевдонимы:	Ли Дэ, Хуа Фу
Дата рождения:	28 сентября 1900(1900-09-28)
Место рождения:	Исманинг, Бавария, Германская империя
Дата смерти:	15 августа 1974(1974-08-15) (73 года)
Место смерти:	Варна, Болгарская Народная Республика
Гражданство:	Германия, СССР, ГДР
Род деятельности:	революционер, писатель
Награды:

Отто Браун (нем. Otto Braun; 28 сентября 1900, Исманинг — 15 августа 1974, Варна) — немецкий революционер-коммунист, писатель.

Биография

Родился в семье служащего в местечке Исманинг близ Мюнхена (Германия). Революционную деятельность начал ещё студентом учительской семинарии. В 1918 году Отто Браун вступил в «Союз Спартака», с 1919 года — в Коммунистической партии Германии (КПГ), в апреле 1919 года сражался на баррикадах Баварской Советской Республики.

В 1920-х годах Отто Браун работал в нелегальном военном аппарате ЦК КПГ, был секретарём подпольного окружного комитета в Тюрингии, одновременно являлся сотрудником IV (разведывательного) Управления штаба РККА. Один из руководителей разведывательного аппарата ЦК КПГ. В 1926 году арестован за шпионаж в пользу СССР.

Весной 1928 года Отто Браун совершил поразительный по дерзости побег из печально знаменитой Моабитской тюрьмы (11 апреля он был выкраден из зала суда членами КПГ, в том числе своей возлюбленной Ольгой Бенарио) и по решению ЦК КПГ уехал в Советский Союз. Здесь он изучал военное дело в Военной академии имени М. В. Фрунзе. После её окончания в 1932 году он был направлен Исполкомом Коминтерна по просьбе ЦК КПК в Китай в качестве военного советника. Там под псевдонимами «Ли Дэ» и «Хуа Фу» он пробыл с 1932 по 1939 годы, всё время находясь в гуще революционных событий сначала в Шанхае, затем в Центральном советском районе на юге Китая. Вместе с китайской Красной армией он единственный из иностранцев совершил Великий поход с Юга на Северо-Запад Китая. Руководил Военной академией Красной армии Китая. Иногда историки КНР, а вслед за ними и некоторые западные незаслуженно пытались списать все ошибки того времени на Отто Брауна, утверждая, что он якобы ничего не понимал в китайской действительности, слепо следуя установкам Коминтерна, однако известные ныне документы позволяют утверждать, что он весьма точно предвосхищал все действия войск Гоминьдана.

В 1939 году Отто Браун был отозван в Москву. Служил в Красной армии, затем на переводческой и литературной работе. С 1954 года проживал в ГДР, работал научным сотрудником Института общественных наук при ЦК СЕПГ в Берлине. За большие заслуги награждён орденами Карла Маркса, Отечественной войны 1-й степени и другими высокими наградами ГДР и СССР.

Книги

• Браун О. [militera.lib.ru/memo/german/braun_o/index.html Китайские записки (1932—1939)]. — М.: Политиздат, 1974.

Ссылки

• В. А. Разумный. [razumny.ru/braun.htm Воспоминания современника об О. Брауне]

Отрывок, характеризующий Браун, Отто (революционер)

Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.