Брахмачарья

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Брахмача́рья (санскр. ब्रह्मचर्य) — одна из четырёх ступеней духовного развития в индуизме. В узком смысле — половое воздержание; в широком — самодисциплина, контроль над желаниями. В йоге брахмачарья является одним из принципов ямы.

Нарушением брахмачарьи является любая невоздержанность: в сексе, еде, питье, болтливость и т. п. Невоздержанность ведёт к расточительству жизненной силы и нездоровью. Наибольшая из потерь жизненной энергии связана с сексом. Исполнению брахмачарьи способствуют посты и обеты.



См. также

Напишите отзыв о статье "Брахмачарья"

Литература

Ссылки

  • Владимир Кононов. [www.vashasvetlost.ru/yama._pervaya_stupen_jogi Яма. Первая ступень йоги.] (рус.). №4 (7). Журнал «Ваша Светлость» (2007). Проверено 29 августа 2010. [www.webcitation.org/67lzCXco7 Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Брахмачарья

– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.