Бреве (послание)

Бреве (лат. breve — краткое) — официальное послание папы римского, содержащее декреты, распоряжения, дарование почётных прав и привилегий и т. п., обращённое как к отдельным лицам, так и к отдельным Церквям. Как и булла, бреве пишется на латинском языке, но менее торжественным слогом; бреве не имеет свинцовой печати, а только обычную печать с изображением Святого Петра в лодке, поэтому бреве всегда заканчивается словами sub anulo piscatoris («под печатью рыбака»).

Бреве начинается с имени папы римского и подписывается, в зависимости от степени важности послания, либо папой римским, либо кардиналом (государственным секретарём или канцлером). Первое бреве принадлежит папе римскому Бонифацию IX и датируется 17 октября 1390 года. Папа римский Пий X определил порядок издания бреве в апостольской конституции Sapienti consilio (1908 год), предписания которой были полностью включены в Кодекс канонического права (1917 год). Согласно апостольской конституции Regimini Ecclesiae universae (1967 год), подготавливает и рассылает бреве Государственный секретариат Ватикана. Бреве публикуются в Acta Apostolicae Sedis.

Литература

• Бреве // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Бреве (послание)

– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.