Бредикис, Витаутас
| Витаутас Бредикис | |||
| Основные сведения | |||
|---|---|---|---|
| Страна | |||
| Дата рождения | |||
| Место рождения | |||
| Работы и достижения | |||
| Работал в городах | |||
| Важнейшие постройки |
Вильнюсский автовокзал | ||
| Градостроительные проекты |
Жилой район Лаздинай | ||
| Награды |
| ||
Ви́таутас Бре́дикис (лит. Vytautas Brėdikis; род. 20 ноября 1930, Биржай) — литовский архитектор, народный архитектор Литовской ССР (1984), лауреат Ленинской премии (1974).
Биография
В 1937—1949 годах учился в Биржайской гимназии. Окончил Художественный институт Литовской ССР в Вильнюсе (1955).
В 1955—1965 годах в Институте проектирования городского строительства в Вильнюсе, с 1960 года был руководителем группы, с 1964 года — главный архитектор проектов.
С 1965 года преподавал в Художественном институте (ныне Вильнюсская художественная академия), доцент (1971), профессор (1984), в 1988—1993 годах ректор Вильнюсской художественной академии.
Награды и звания
Член Союза архитекторов Литвы, народный архитектор Литовской ССР (1984); заслуженный архитектор Литвы; лауреат Ленинской премии (1974), премии Совета министров СССР (1975), Государственной премии Литовской ССР (1984). Награждён орденом Великого князя Литовского Гядиминаса третьей степени (1998), медалью Независимости Литвы, а также орденом Рыцаря архитектуры Союза архитекторов Литвы.
Важнейшие работы
- Жилой район Антакальнис (1960, Вильнюс)
- Жилой район Лаздинай (начат в 1967 году, Вильнюс; совместно с В. Чеканаускасом; Ленинская премия, которую, помимо авторов проекта, получили также архитекторы В. К. Бальчюнас, Г. Валюшкис, строители А. Клейнотас, В. Шилейка[1])
- Автобусный вокзал (1974, Вильнюс; премия Совета министров СССР, 1975)
- Площадь в Биржай с памятником поэту Юлюсу Янонису (скульптор Константинас Богданас, 1976)
- Учебный корпус Художественного института Литовской ССР (совместно с В. Насвитисом, 1981; Государственной премии Литовской ССР, 1984)
Кроме того, проектировал типовые жилые дома (1957—1958), сельские школы (1959); подготовил проект реставрации Двора Скарги Вильнюсского университета (1979). Автор проекта производственного корпуса Стройтреста (1973), а также проектов архитектурной части свыше десятка скульптурных надгробных памятников в Вильнюсе и в других городах и проектов интерьеров и выставок; соавтор проекта детальной планировки и застройки общественного центра на правом берегу реки Вилии в Вильнюсе (совместно с А. Насвитисом и В. Чеканаускасом, 1964).
Напишите отзыв о статье "Бредикис, Витаутас"
Примечания
- ↑ А. Папшис. Вильнюс. — Вильнюс: Минтис, 1977. — С. 107—108. — 144 с.
Литература
- Бредикис Витаутас // Литва. Краткая энциклопедия. — Вильнюс: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 155. — 672 с. — 22 000 экз.
- Mačiulis, Algimantas. Brėdikis Vytautas // Visuotinė lietuvių enciklopedija. — Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 2003. — Т. III: Beketeriai — Chakasai. — С. 463. — 799 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-420-01512-9. (лит.)
Ссылки
- [www.vda.lt/index.php/pageid/901 Dėstytojai] (лит.)
Отрывок, характеризующий Бредикис, Витаутас
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
