Брекчия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Брекчия (итал. breccia— ломка)[1] — горная порода, сложенная из угловатых обломков (размерами более 1 см) и сцементированная. В брекчии, в отличие от конгломерата, почти нет окатанных обломков.





Классификация

По составу брекчии разделяются на:

  • Мономиктовая брекчия — сложенная обломками одной породы.
  • Полимиктовая брекчия — состоит из нескольких различных пород.

По способам возникновения брекчии подразделяются на три группы:

1. Вулканогенная брекчия

  • при цементации более жидкой лавой лавовых обломков
  • при дроблении потоков вязкой лавы в процессе их течения (лавовая брекчия)
  • при накоплении туфов и других вулканогенных обломочных материалов (туфобрекчия)
  • при диагенезе отложений грязевых потоков вулканических областей (лахаров).

2. Осадочная брекчия

  • в континентальных условиях возникают при цементации делювия склонов, отложений селевых потоков или при разрушении кровли карстовых пустот (карстовая брекчия).
    • Отдельно выделяют костяную брекчию, которая образуется в местах массовой гибели и захоронения позвоночных животных.
  • в морских условиях брекчии возникают за счёт разрушения прибрежных скал или рифов.

3. Тектоническая брекчия

  • брекчии трения — возникают в толще горных пород в процессе тектонических подвижек, при дроблении породы вдоль разломов. Крупные обломки в таких брекчиях обычно погружены в мелко раздробленную массу. Бывает трудно различить тектоническую и осадочную брекчии.

См. также

Напишите отзыв о статье "Брекчия"

Примечания

Литература


Отрывок, характеризующий Брекчия

И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.