Брендель, Альфред

Альфред Брендель нем. Alfred Brendel
Основная информация
Дата рождения	5 января 1931(1931-01-05) (93 года)
Место рождения	Визмберг, Чехословакия
Страна	Чехословакия Чехословакия, Австрия Австрия, Великобритания Великобритания
Профессии	пианист, композитор
Инструменты	фортепиано
Награды

Альфред Брендель (нем. Alfred Brendel; род. 5 января 1931 года, Визмберг) — австрийский пианист, британский подданный.

Биография

Детство и отрочество Бренделя прошло в Загребе и затем в Граце, в конце Второй мировой войны он был отправлен на рытьё траншей и попал в больницу с обморожением. Всё это время он сочинял музыку, играл на фортепиано и рисовал — и является едва ли не единственным крупным пианистом XX века, не получившим систематического музыкального образования (Брендель посещал мастер-классы Эдвина Фишера и Эдуарда Штейермана, эпизодически занимался у Артура Михля и Пауля Баумгартнера и экстерном окончил Венскую академию музыки).

Первое выступление Бренделя состоялось в Граце, когда ему было 17 лет, и было полностью посвящено фуге, причём наряду с произведениями Баха, Брамса и Листа Брендель исполнил несколько своих сочинений. В дальнейшем, однако, Брендель полностью отказался от сочинительства. В 1949 году Брендель принял участие в конкурсе пианистов имени Ферруччо Бузони и получил 4-ю премию; в 1950 году он перебрался в Вену. К 1952 году относится первая запись Бренделя — Пятый фортепианный концерт Прокофьева. Вплоть до 1970-х годов Брендель много концертировал в Австрии, исполняя, главным образом, сонаты Бетховена, произведения Брамса, Листа, Шумана и Шуберта, однако международное признание пришло к Бренделю после лондонских выступлений середины 1970-х (первоначально с Бетховеном); в Лондон Брендель и переселился. С Бетховеном были связаны и исторические циклы концертов Бренделя 1980-х—90-х годов, включая исполнение всех 32 сонат Бетховена в Карнеги-холле.

В последние годы Альфред Брендель занимается с молодыми пианистами, выступает в ансамбле со своим сыном, виолончелистом Адрианом Бренделем, публикует свои стихи. В 2002 году он был удостоен Премии Роберта Шумана за вклад в шумановский репертуар. В 2004 году Бренделю была присуждена Премия Эрнста Сименса — одна из наиболее престижных мировых музыкальных наград.

Репертуар

В репертуаре Бренделя преобладает австрийская и немецкая классика. К музыке XX века Брендель обращается сравнительно редко, хотя фортепианный концерт Арнольда Шёнберга относится к числу наиболее важных его работ. Творческое кредо Бренделя вытекает из его заявления: «Я несу ответственность перед композитором, а особенно перед произведением,» — позицию Бренделя часто описывают как позицию музыканта-аналитика.

Признание и награды

• Кавалер ордена Британской империи
• Премия Эрнста фон Сименса (2004)
• Императорская премия (Япония) (2009)

Введён в Зал славы журнала Gramophone .

Ссылки

• [www.alfredbrendel.com/ Официальный сайт Альфреда Бренделя]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Брендель, Альфред

– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.