Бренн (IV век до н. э.)
| Бренн |
Бренн (лат. Brennus) — вождь галльского племени сенонов, предводитель победоносного похода на Рим в 387 году до н. э. (по другой датировке, в 390 году[1]). Его этимологически неясное имя, известное только по римским источникам, может представлять собой не имя собственное, а титул. Вторжение под предводительством Бренна стало последним вплоть до 410 года взятием Рима чужеземными войсками. Сохранились описания этого похода у Тита Ливия в V книге «Истории Рима от основания города» и у Плутарха в жизнеописании Камилла.
Сеноны под предводительством Бренна вторглись в Северную Италию, потеснив этрусков (по Ливию, они перешли Альпы вслед за другими племенами галлов).[2] Они встали лагерем около города Клузий, дружественного Римской республике; напуганные жители обратились к римлянам за помощью. Римские послы пытались уладить конфликт. Плутарх вкладывает в уста Бренна речь, в которой он констатирует, что римляне в своей политике сами следуют «древнейшему из законов, который отдаёт сильному имущество слабого и которому подчиняются все, начиная с бога и кончая диким зверем»[3] (выражение «право сильного» стало крылатым[4]). Тогда римляне спровоцировали ссору, в которой от руки римского посла погиб один из галльских вождей.
Ему так же приписывают фразу «Право своё ношу на конце меча своего»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3365 дней].
Столкновение стало неизбежным; галльские и римские войска сразились около реки Аллия. Бренн нанёс римлянам сокрушительное поражение, поставившее под удар само существование Рима: город в то время был лишён значительных укреплений и практически беззащитен. Тит Ливий отмечает рассудительность галльского полководца, которая помогла одержать победу[5].
Бежавшие римляне укрылись на Капитолийском холме, а галлы сожгли и разорили большую часть города. Тем не менее их попытки штурмовать Капитолийскую крепость окончились неудачей. Об одной из атак, которую спланировал Бренн [6], согласно переданной Титом Ливием легенде, римлян предупредили священные гуси из храма Юноны. В конечном итоге Бренн согласился на заключение мира при условии уплаты огромного выкупа — тысячи фунтов золота. По словам римского историка,
|
Эта сделка, омерзительная и сама по себе, была усугублена другой гнусностью: принесённые галлами гири оказались фальшивыми, и, когда трибун отказался мерять ими, заносчивый галл положил ещё на весы меч. Тогда-то и прозвучали невыносимые для римлян слова: горе побеждённым! [7][8] | 
|
Но, согласно римской историографии, римлянам удалось спасти и город, и золото: Марк Фурий Камилл, наделённый полномочиями диктатора, прервал заключение договора (ссылаясь на то, что военный трибун Сульпиций не имел соответствующих полномочий), со свежим войском напал на галлов и изгнал их из пределов Рима; погиб ли при этом сам Бренн, неизвестно.
Напишите отзыв о статье "Бренн (IV век до н. э.)"
Примечания
- ↑ Бренн // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, V, 35: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
- ↑ Плутарх. Камилл, 17
- ↑ По праву сильного // Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений / составитель В. В. Серов — М.: «Локид-Пресс», 2005.
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, V, 38: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
- ↑ его вымышленную речь приводит Плутарх (Плутарх. Камилл, 26)
- ↑ Тит Ливий. История от основания города, V, 48: текст на [www.thelatinlibrary.com/liv.html латинском] и [www.ancientrome.ru/antlitr/livi/index.htm русском]
- ↑ Плутарх. Камилл, 28
</ol>
Литература
- Бренн // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Бренн (IV век до н. э.)
– Что врешь? Говори, что нужно.– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
