Бреннан, Уолтер

Уолтер Бреннан
Walter Brennan
Студийная фотография 1950-х годов
Дата рождения:	25 июля 1894(1894-07-25)
Место рождения:	Линн, Массачусетс, США
Дата смерти:	21 сентября 1974(1974-09-21) (80 лет)
Место смерти:	Окснард, Калифорния, США
Профессия:	актёр
Карьера:	1925—1974

Уолтер Бреннан (англ. Walter Brennan, 25 июля 1894 — 21 сентября 1974) — американский актёр, обладатель трёх премий «Оскар».

Биография

Юные годы

Будущий актёр, крещёный под именем Уолтер Эндрю Бреннан (англ. Walter Andrew Brennan), родился в семье ирландских иммигрантов в Массачусетсе. Уолтер пошёл по стопам отца и получил профессию инженера в техническим колледже Кембриджа. Во время обучения он увлёкся актёрской игрой и стал выступать в местном варьете. После окончания колледжа Бреннан некоторое время работал клерком в банке, а с началом Первой мировой войны добровольно вступил в ряды американской армии и служил в артиллерийском полку во Франции. Завершив военную службу, он поселился в Гватемале, где занимался выращиванием ананасов.

В начале 1920-х Бреннан вернулся в США, где обосновавшись в Лос-Анджелесе, сделал успешную карьеру в сфере недвижимости, благодаря чему вскоре сколотил крупное состояние. В годы рецессии мировой экономики, начавшейся в конце 1920-х, рынок недвижимости сильно пошёл на спад, и Бреннан потерял большую часть своих вложений.

Кинокарьера

С середины 1920-х Бреннан стал периодически появляться в кино, первоначально в качестве каскадёра, а затем как исполнитель небольших ролей. Начавшиеся из-за экономического кризиса трудности с финансами, вынудили его серьёзнее заняться актёрской карьерой, которая приносила неплохие заработки. В первые шесть лет своей актёрской карьеры Уолтер Бреннан сыграл более ста эпизодических ролей в различных фильмах, включая «Человек-невидимка» (1933), «Большие надежды» (1934) и «Невеста Франкенштейна» (1935).

Его талант был по праву оценён в 1937 году, когда за роль Свена Бострома в драме «Приди и владей» (1936), Уолтер Бреннан был удостоен премии «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана, став первым актёром, получившим премию киноакадемии в этой номинации. Вскоре последовал ряд новых успешных кинопроектов, включая предложения на съёмки в фильмах «Приключения Тома Сойера» (1938) и «Ковбой и леди» (1938), в которых актёр с успехом исполнил свои роли. В 1939 году Бреннан вновь стал обладателем «Оскара» за лучшее исполнение мужской роли второго плана в мелодраме «Кентукки» (1938). В 1942 году Бреннан появился в фильме «Сержант Йорк» (в главной роли Гэри Купер), за роль в котором он вновь был выдвинут на «Оскар» за лучшую роль второго плана, но на этот раз без успеха.

На протяжении всей своей карьеры Уолтер Бреннан зачастую играл персонажей значительно старше его реального возраста. Во многом этому была причиной автокатастрофа, в которую актёр попал в 1932 году и выбил себе много зубов. К тому же быстро редеющие волосы, худощавое телосложение и хриплый голос ещё больше усиливали этот эффект.

В большинстве своём актёр играл положительных персонажей — приятелей главных героев, сварливых стариков, проповедников. Злодеи в его репертуаре были большой редкостью, и наиболее яркими из них стали судья Рой Бин в вестерне Уильяма Уайлера «Человек с Запада» (1940), за которого он получил своего третьего «Оскара» в 1941 году, старик Клэнтон в вестерне Джона Форда «Моя дорогая Клементина» (1946) и полковник Джеб Хокинс в ещё одном вестерне Форда «Как был завоёван Запад» (1962).

Уолтер Бреннан стал первым актёром, удостоенным трёх «Оскаров», а также до сих пор единственным — получившим все три за лучшую мужскую роль второго плана. Джек Николсон, также имеющий трех «Оскаров», получил двух из них в номинации «Лучший актёр». Примечательным является также и то, каким образом Бреннан получил их. В первые годы присуждения «Оскара» право голосования предоставлялось и статистам. Бреннан пользовался большой популярностью у «Гильдии статистов кино», и с тех пор как их количество стало преобладающим, Бреннан побеждал всякий раз, когда был номинирован. Его третий «Оскар» стал катализатором лишения «Гильдии статистов» права участвовать в голосовании.

Для многих историков и критиков кино Бреннан является одним из лучших характерных актеров в истории кинематографа. И хотя его роли были разноплановыми, больше всего он запомнился зрителям по вестернам, таким как «Красная река» и «Рио Браво» (оба фильма режиссёра Говарда Хоукса).

За годы своей кинокарьеры, которая всегда была на высоте, актёр сыграл более 230 ролей, охватив тем самым, пять десятилетий. Его вклад в развитие телевидения был отмечен звездой на Голливудской аллее славы на Голливудском бульваре 6501, а за множество ярких ролей в фильмах о Диком Западе актёр был включён в Зал Славы в «Национальном музее ковбоев и вестернов» (англ. National Cowboy & Western Heritage Museum) в Оклахома-Сити, штат Оклахома, США.

Поздние годы

С середины 1950-х Уолтер Бреннан стал востребован на телевидении, исполнив множество ролей в различных телесериалах, включая «Настоящие Маккои» (1957—1963), принёсшем ему большую популярность, «Тайкун» (1964—1965) и «В Рим с любовью» (1970—1971).

Помимо актёрской работы Уолтер Бреннан занимался и музыкой, сделав несколько записей песен, самой популярной из которых стала «Old Rivers» (рус. Старые реки), занявшая в 1962 году пятую позицию в национальных чартах США.

В политике Бреннан разделял взгляды республиканцев, выступая с поддержкой на президентских выборах Барри М. Голдуотер в 1964 году и Ричарду Никсону в 1968. Он так же поддержал кандидатуру Рональда Рейгана на пост губернатора Калифорнии в 1966 году.

Всю свою жизнь Уолтер Бреннан прожил с Рут Уэллс, на которой женился в 1920 году. У супругов было трое детей, двое из которых связали свою карьеру с шоу-бизнесом. Уолтер Бреннан умер от эмфиземы в сентябре 1974 года в возрасте 80 лет в своём доме в калифорнийском городке Окснард.

Избранная фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1933	ф	Человек-невидимка	The Invisible Man	эпизод (нет в титрах)
1935	ф	Невеста Франкенштейна	Bride of Frankenstein	эпизод (нет в титрах)
1936	ф	Эти трое	These Three	таксист
1936	ф	Ярость	Fury	«Багс» Майерс
1936	ф	Приди и владей	Come and Get It	Свен Бостром
1939	ф	История Вернона и Айрин Касл	The Story of Vernon and Irene Castle	Уолтер Эш
1940	ф	Человек с Запада	The Westerner	судья Рой Бин
1941	ф	Познакомьтесь с Джоном Доу	Meet John Doe	полковник
1941	ф	Сержант Йорк	Sergeant York	пастор Розир Пайл
1943	ф	Северная звезда	The North Star	Карп
1944	ф	Иметь и не иметь	To Have and Have Not	Эдди
1946	ф	Украденная жизнь	A Stolen Life	Ибен Фолгер
1946	ф	Моя дорогая Клементина	My Darling Clementine	Ньюмен Хейнс Клентон
1946	ф	Никто не вечен	Nobody Lives Forever	Поуп Грубер
1948	ф	Красная река	Red River	Нэдин Грот
1954	ф	Далёкий край	The Far Country	Бен Тейтум
1955	ф	Плохой день в Блэк Роке	Bad Day at Black Rock	Док Вели
1957	ф	Тэмми и холостяк	Tammy and the Bachelor	дедушка Динвитти
1959	ф	Рио Браво	Rio Bravo	Стампи
1962	ф	Как был завоёван Запад	How the West Was Won	полковник Джеб Хокинс

Отрывок, характеризующий Бреннан, Уолтер

Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.