Бретшнайдер, Карл Антон
Поделись знанием:
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
| Карл Антон Бретшнайдер | |
| Carl Anton Bretschneider | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
Карл Антон Бретшнайдер (нем. Carl Anton Bretschneider, 1808—1878) — немецкий математик. Работы по геометрии, теории чисел, истории геометрии.
Биография и научная деятельность
Родился в семье пастора, известного богослова Карла Готлиба Бретшнайдера. В 1826 году по настоянию отца стал изучать право в Лейпцигском университете, но одновременно увлёкся математикой и слушал лекции Мёбиуса. По окончании обучения, с трудом уговорив отца, он начал работать школьным учителем математики и географии, в то же время занимается собственными научными исследованиями, публикует статьи.
В геометрии получило известность выведенное им в 1842 году «соотношение Бретшнайдера». В 1843 году он предложил общепринятые ныне сокращения si и ci для интегрального синуса и интегрального косинуса[1], а также ввёл современное обозначение <math>\gamma</math> для постоянной Эйлера — Маскерони (1837).
Основные труды
- Theoriae logarithmi integralis lineamenta nova. Crelle Journal, vol.17, p. 257-285 (submitted 1835)
- [resolver.sub.uni-goettingen.de/purl?GDZPPN002140241 Beiträge zur sphärischen Trigonometrie], Crelles Journal 13, 1835, S. 85–92
- [resolver.sub.uni-goettingen.de/purl?GDZPPN002140284 Beiträge zur sphärischen Trigonometrie. (Schluß)], Crelles Journal 13, 1835, S. 145–158
- [resolver.sub.uni-goettingen.de/purl?GDZPPN002141353 Theoriae logarithmi integralis lineamenta nova], Crelles Journal 17, 1837, S. 257–285
- [books.google.com/books?id=aNcLAAAAYAAJ&pg=PA225 Untersuchung der trigonometrischen Relationen des geradlinigen Viereckes], Grunert-Archiv 2, 1842, S. 225–261
- [resolver.sub.uni-goettingen.de/purl?PPN243919689_0046 Tafeln für die Zerlegung der Zahlen bis 4100 in Biquadrate], Crelles Journal 46, 1853, S. 1–23
Напишите отзыв о статье "Бретшнайдер, Карл Антон"
Литература
- [ilib.mccme.ru/djvu/istoria/istmat3.htm Математика XVIII столетия] // История математики / Под редакцией А. П. Юшкевича, в трёх томах. — М.: Наука, 1972. — Т. III. — С. 361.
Примечания
- ↑ Cajori F. [books.google.ru/books?id=RUz1Us2UDh4C&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false A History of Mathematical Notations. Vol. 2 (1929 reprint)]. — NY: Cosimo, Inc., 2007. — P. 280—281. — xii + 392 p. — ISBN 978-1-60206-713-4.
Отрывок, характеризующий Бретшнайдер, Карл Антон
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
