Бреус, Яков Георгиевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков Георгиевич Бреус
Дата рождения

14 января 1911(1911-01-14)

Место рождения

Херсон

Дата смерти

10 августа 1972(1972-08-10) (61 год)

Место смерти

Одесса

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19331945

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Советско-финская война,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Яков Георгиевич Бреус (19111972) — майор Рабоче-крестьянской Красной армии, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1942).



Биография

Яков Бреус родился 14 января 1911 года в Херсоне в семье служащего. Получил начальное образование, работал грузчиком в порту. В 1930 году окончил морской техникум в Херсоне, работал машинистом торгового флота. В 1933 году был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию. В 1938 году окончил курсы младших лейтенантов, в 1939 году — курсы «Выстрел». Принимал участие в советско-финской войне, за отличие во время боёв на Карельском перешейке был награждён орденом Красного Знамени. В 1940 году вступил в ВКП(б)[1].

С начала Великой Отечественной войны — на её фронтах. Рота Бреуса участвовала в боях у реки Прут. Когда во время боя под Дубоссарами погиб командир 3-го батальона 161-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии Приморской армии Южного фронта, лейтенант Бреус был назначен на его должность. 9 августа 1941 года в районе станции Раздельная и села Понятовка румынские войска прорвались двумя ротами и вышли в тылы советских подразделений. Ночью того же дня батальон Бреуса окружил и разгромил прорвавшихся. Отличился во время обороны Одессы[1].

18 августа 1941 года батальон Бреуса занял оборону в районе станции Карпово. Румынские войска атаковали силами пехоты при поддержке 60 танков. Несмотря на постоянные авианалёты, батальону удалось отбить атаки. В том бою батальон Бреуса полностью уничтожил вражеский полк. Только получив приказ о переходе на второй рубеж, батальон покинул изначальную линию обороны[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1942 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» лейтенант Яков Бреус было удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2752[1].

Участвовал в обороне Севастополя, битве за Кавказ, освобождении Украины, Крыма, Латвии, боях в Восточной Пруссии. Трижды был ранен в боях, последнее, тяжёлое ранение, получил во время штурма Кёнигсберга. Демобилизовавшись из армии, Бреус с 1945 года жил и работал в Одессе[2]. Выйдя на пенсию, занимался общественной деятельностью. Умер 10 августа 1972 года, похоронен на Аллее Славы в Одессе[1].

Почётный гражданин Одессы. Был также награждён двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, а также рядом медалей. В его честь названа одна из улиц Одессы[1].

Напишите отзыв о статье "Бреус, Яков Георгиевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5226 Бреус, Яков Георгиевич]. Сайт «Герои Страны».
  2. Плисюк И. [odvestnik.com.ua/issue/645/12379/ Легендарный комбат] // Одесский вестник : газета городского совета Одессы. — 18.01.2014. — № 2.

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
  • Крылов Н. И. Не померкнет никогда. — М.: Воениздат, 1984.

Отрывок, характеризующий Бреус, Яков Георгиевич

– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.