Брикнер, Александр Густавович

Александр Густавович Брикнер
Alexander Brückner
Дата рождения:	24 июля (5 августа) 1834(1834-08-05)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Дата смерти:	3 ноября (15 ноября) 1896(1896-11-15) (62 года)
Место смерти:	Йена
Научная сфера:	История
Альма-матер:	Гейдельбергский университет

Александр Густавович Брикнер (24 июля (5 августа) 1834, Санкт-Петербург — 3 (15) ноября 1896, Йена) — российский историк немецкого происхождения, профессор кафедры истории Дерптского университета; отец географа и метеоролога Эдуарда Брикнера. Занимался, главным образом, исследованием процесса европеизации России.

Биография

Родился в С.-Петербурге в семье купца немецко-балтийского происхождения. Учился в St.Petri-Schule с 1846 по 1851 год. После окончания школы посвятил себя профессии отца, негоцианта, и несколько лет служил в конторе торгового дома; затем занимался три года под руководством Гейссера, Дройзена, Ранке, Куно Фишера, Раумера.

Получив в 1860 году степень доктора философии в Гейдельберге за диссертацию «Zur Geschichte des Reichstags zu Worms», Брикнер с 1861 г. начал преподавать историю в училище Правоведения. В 1864 году защитил магистерскую диссертацию «Медные деньги в России (1653 — 63)». В 1867 году, получив от Дерптского университета степень доктора истории за диссертацию «Finanzgeschichtliiche Studien. Kupfergeldkrise», был приглашён в Новороссийский университет, а в 1871 году занял кафедру русской истории в Дерптском университете. Выйдя в отставку, он в 1892 году переселился в Йену, где и умер.

Внук — латвийский музыковед, скрипач и музыкальный педагог Карл Густавович Брюкнер (дед скрипача Гидона Кремера).

Литературный труд

Его важнейшие труды посвящены, главным образом, культурной и политической истории России, преимущественно XVII и XVIII вв. Главной темой, вокруг которой группировались все крупные работы Брикнера, служил процесс «европеизации» России путём проникновения западноевропейских понятий и интересов. Результаты своих работ на эту тему Брикнер изложил в крупном труде «Die Europaisirung Russlands. Land und Volk» (Гота, 1888).

Он придавал особенное значение эпохе Петра Великого, но в освещении держался её несколько устарелого взгляда, чрезмерно оттеняя косность русской жизни московского периода. Наиболее крупными работами Брикнера были «Материалы для жизнеописания графа Н. П. Панина», ч. I—VII (Санкт-Петербург, 1888 — 92) и начало обширного труда по общей истории России, предпринятого для серии «Geschichte der europaischen Staaten» Геерена и Укерта и имевшего в виду немецких читателей. Вышла в свет только первая часть этого труда, задуманного в 2-х тт.: «Geschichte Russland bis zum Ende des XVIII Jahrhunderts. B. I. Ueberblick der Entwickelung bis zum Tode Peters des Grossen» (Гота, 1896).

В 1891 году вышла в свет его монография, посвященная Григорию Александровичу Потемкину ([tvereparhia.ru/biblioteka-2/b/1067-brikner-a-g/17103-brikner-a-g-potemkin-1891 Потемкин — Санкт-Петербург: Издание К. Л. Риккера, 1891]). Брикнеру принадлежат труды по истории XVIII века: биография И. Т. Посошкова, русско-шведские отношения, денежный счет.

История Петра Великого

«История Петра Великого» (Санкт-Петербург, 1882) ([imwerden.de/pdf/brikner_istorija_petra_velikogo_tom1.pdf Том 1] [imwerden.de/pdf/brikner_istorija_petra_velikogo_tom2.pdf Том 2])  — главный литературный труд Брикнера встретил довольно суровую оценку со стороны специалистов, но, несомненно, удовлетворял потребности широких кругов читающей публики блестящим стилем. В этой книге он старался отразить причинно-следственные связи и предпосылки петровских реформ и их значение на дальнейшем развитии России. Понимание Брикнером личности Петра Великого и его влияние на Россию выражается следующими строками из книги:

События идут в истории самостоятельно, независимо от отдельных личностей. Россия и без Петра стала бы великой державой. Но продолжительность этого процесса величием и гениальностью Петра значительно изменилась и сократилась. Он не создал нового направления в истории России, но народ был быстро подвинут на уже готовый путь. Народ, который мог создать Петра, имеет право гордиться. Он явился плодом соприкосновения русского народного духа с общечеловеческой культурой. Петр привел мысль о таком соединении, что обеспечивает ему одно из первых мест в истории человечества.

В «Истории Петра Великого» А. Г. Брикнеру удалось хорошо исследовать личность царя, особенности его характера, ума и неутомимой деятельности. Особое внимание автор уделяет важности внутренних преобразований, а не успехам на международной арене.

История Екатерины Второй

Из многочисленных работ Брикнера, относящихся к эпохе Екатерины, наиболее крупной была «История Екатерины II», появившаяся сначала в 1883 году по-немецки в коллекции Онкена («Allgemeine Geschichte»), в 1885 году — в русской переделке, со многими иллюстрациями. В этом труде особенно обстоятельно изложена история внешних событий, войн и дипломатических событий; слабее освещение внутренней жизни и реформ (чрезмерное внимание уделяется «Наказу» Екатерины, немного переоценивается его значение). Брикнер подвел итоги деятельности Екатерины следующим образом:

Необычайно богато одаренная природой, в силу целого ряда благоприятных обстоятельств обладая высоким положением, Екатерина оказалась способной выполнить возложенную на неё судьбой задачу; ей в этом помогла чрезвычайная сила воли; она умела пользоваться выгодами своего положения, жизнью вообще, неутомимой работой в особенности. Екатерина производит впечатление личности, отличавшейся не только громадными умственными способностями, но и благоприятными качествами души. До сих пор историки особенно охотно останавливались то на внешнем блеске и на громкой славе её царствования, то на неоспоримых слабостях её частной жизни. Попытавшись разработать появившиеся в последнее время исторические материалы, мы старались изобразить личность и царствование Екатерины беспристрастнее, многостороннее наших предшественников. Из общего обзора деятельности Екатерины мы получаем следующий вывод: она действовала успешно в качестве посредницы между прогрессом и культурой Западной Европы, с одной стороны, и бытом России — с другой. При ней значительно упрочилось могущество и влияние России во всемирной системе государств; во время царствования Екатерины благодаря её инициативе Россия быстро продвинулась вперед на пути прогресса, европеизации.

Итоги деятельности

Как в крупных своих трудах, так и в многочисленных статьях, рассеянных по русским и немецким журналам, Брикнер был не только самостоятельным исследователем, но также популяризатором новых явлений в русской историографии, посвященной вопросам политической и культурной истории XVII—XVIII в. Труды его, появлявшиеся на немецком языке, много содействовали правильному ознакомлению заграничной публики с русской историей.

Подробный обзор научной деятельности Брикнера см. в некрологе, составленном Е. Ф. Шмурло («Журнал Министерства народного просвещения», 1897, февраль).

Библиография

• А. Г. Брикнер, [runivers.ru/lib/detail.php?ID=483579 Война России со Швецией в 1788—1790 годах] на сайте «Руниверс»
• А. Г. Брикнер "Иллюстрированная история Екатерины II", издание А. С. Суворина, С.-Петербург, сс. 1–253, 1885.
• А. Г. Брикнер, [new.runivers.ru/lib/book4353/ Иллюстрированная история Петра Великого] на сайте «Руниверс»
• А. Г. Брикнер, [new.runivers.ru/lib/book4358/ История Екатерины Второй] на сайте «Руниверс»
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/b/1067-brikner-a-g/13509-brikner-a-g-mednye-dengi-v-rossii-1656-1663-1864 Брикнер А. Г. Медные деньги в России 1656-1663. - 1864]
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/b/1067-brikner-a-g/17104-shiman-t-brikner-a-g-smert-pavla-pervogo-1909 Шиман Т., Брикнер А. Г. Смерть Павла Первого. - 1909]

См. также отдельные статьи в современных журналах:

• [memoirs.ru/files/Brikner_IV90_8.rar Брикнер А.Г. «Зельмира». Эпизод из истории царствования императрицы Екатерины II. (1782-1788) // Исторический вестник, 1890. – Т. 41. - № 8. – С. 277-303.], [memoirs.ru/files/Brikner_IV90_9.rar продолжение в № 9].
• [memoirs.ru/texts/Brikn_VCP_RS73_7_1.htm Брикнер А.Г. Вскрытие чужих писем и депеш при Екатерине II (перлюстрация) // Русская старина, 1873. – Т. 7. - № 1. – С. 75-84.]
• [memoirs.ru/texts/Brikner_DM_IV93_11.htm Брикнер А.Г. Дипломатия в манеже. (По документам, заимствованным из саксонского архива в Дрездене) // Исторический вестник, 1903. – Т. 60. - № 11. – С. 559-565.]
• [memoirs.ru/files/1284Brikner.rar Брикнер А.Г. Екатерина II и доктора М.А. Вейкард в 1784-1789 гг. // Русская старина, 1891. – Т. 72. - № 12. – С. 531-564.]
• [memoirs.ru/files/1077Brikner.rar Брикнер А.Г. К истории цен в России XVIII века // Исторический вестник, 1885. – Т. 20. - № 5. – С. 259-280.]
• [memoirs.ru/files/1078Brikner.rar Брикнер А.Г. Князь М.М. Щербатов как член Большой Комиссии 1767 г.// Исторический вестник, 1881. – Т. 3. - № 10. – С. 217-249.]
• [memoirs.ru/files/1075Brikner.rar Брикнер А.Г. Первые годы царствования Екатерины II (По депешам голландского резидента Мейнерцгагена) // Исторический вестник, 1884. – Т. 18. - № 10. – С. 5-24.]
• [memoirs.ru/texts/Brikner1874T11N12.htm Брикнер А.Г. Петр Великий в Дрездене в 1698, 1711 и 1712 гг. // Русская старина, 1874. - Т. 11. - № 12. - С. 728-734.]
• [memoirs.ru/files/Brikner_IV93_4.rar Брикнер А.Г. Принц Гессен-Гомбургский в России. (1723-1745) // Исторический вестник, 1893. – Т. 52. - № 4. – С. 162-168.]
• [memoirs.ru/files/1060Brikner.rar Брикнер А.Г. Путешествие Екатерины II в Крым // Исторический вестник, 1885. – Т. 21. - № 7. – С. 5-23; № 8. – С. 242-264; № 9. – С. 444-509.]
• [memoirs.ru/files/1076Brikner.rar Брикнер А.Г. Россия и Европа при Петре Великом // Исторический вестник, 1880. – Т. 2. - № 7. – С. 103-434.]
• [memoirs.ru/files/Brikner_IV91_10.rar Брикнер А.Г. Русский двор в 1728-1733 годах. По донесениям английских резидентов // Исторический вестник, 1890. – Т. 46. - № 10. – С. 36-63.]
• [memoirs.ru/files/Brikner_IV91_12.rar Брикнер А.Г. Русский двор в 1826-1832 годах // Исторический вестник, 1891. – Т. 46. - № 12. – С. 783-795.]
• [memoirs.ru/files/1283Brikner.rar Брикнер А.Г. Русский двор при Петре II. 1727-1730. По документам венского архива // Вестник Европы, 1896. – Кн. 1. – № 1 – С. 99-125.]

Литература

• Брикнер Александр Густавович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.bbl-digital.de/eintrag// Брикнер, Александр Густавович] в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital  (нем.)

Отрывок, характеризующий Брикнер, Александр Густавович

Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.