Брилинг, Густав Вольдемарович

Брилинг Густав Вольдемарович
Дата рождения:	21 февраля 1867(1867-02-21)
Место рождения:	Борисов, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Дата смерти:	1942(1942)
Место смерти:	СССР
Супруга:	Елена Петровна Якимова
Дети:	Шестеро детей
Награды и премии:

Густав Вольдемарович Брилинг (1867—1942) — украинский советский историк и этнограф, юрист.

Один из инициаторов основания и директор первого в Виннице народного музея (1919—1920), позже — директор Винницкого исторического музея (1923—1933; ныне Винницкий краеведческий музей). Автор воспоминаний про Голодомор 1932—1933 годов.

Биография

Родился 21 февраля 1867 года в городе Борисов Российской империи в семье землемера.

Когда ему ещё не было четырех лет — умер отец и мать с тремя детьми переехала к своим родителям в Подолье.

Густав обучался в немировской гимназии, которую окончил в 1889 году. Сразу после окончания гимназии поступил в Киевский университет на юридический факультет. Здесь же, в Киеве, поскщал художественную школу М. B. Мурашко — известного киевского художника.

Посля окончания университета, в 1894 году, был направлен в Кострому, где работал в окружном суде. Здесь Брилинг работал на протяжении пяти лет и в 1899 году был переведен на службу в город Плес.

В 1907 году Брилинг возвращается в Винницу, где в это время находилась его мать.

На протяжении 1913—1919 годов он работал в должности судебного следователя в Пирятине и Лубнах на Полтавщине.

Густав Брилинг был членом Подольского товарищества по охране историко-культурных памятников искусства и старины. Постановлением Винницкой городской думы от 1 мая (14 мая по новому стилю) 1918 года товариществу было передано помещение «Муров» с его последующим финансированием. Позже здесь с участием художников В. Ф. Коренева и С. И. Слободянюка-Подоляна, юриста Г. В. Брилинга и архивариуса Ю. С. Александровича был основан музей.

В декабре 1933 года Брилинга арестовали по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Дело было приостановлено и через 5 месяцев после ареста его освободили, но Брилинг попал в список «неблагонадёжных».

Предлогом второго ареста в 1940 году были написанные им мемуары. 21 июня 1940 года Винницкий областной суд вынес приговор — Г. В. Брилинга осудили по ст. 54-10 ч. 1 УК УССР на 4 года лишения свободы с ущемлением в правах сроком на 2 года. Кассационные жалобы в сентябре и октябре 1940 года были отклонены.

Густав Брилинг умер в 1942 году при эвакуации из Старобельского лагеря (ныне Луганская область Украины) на север СССР, точное место его смерти неизвестно.

У 1956 году сыновья Густава Вольдемаровича — Георгий и Валентин обращались с прошениями о реабилитации отца с просьбой вернуть его мемуары. Но они не были удовлетворены.

В феврале 1988 года оставшийся в живых единственный сын — 81-летний Валентин, снова обратился с просьбой реабилитации отца. Постановлением Пленума Верховного Суда Украинской ССР от 26 августа 1988 года приговор от 21 июня 1940 года был отменен и Густав Вольдемаровича Брилинг был реабилитирован с формулировкой «отсутствия состава преступления».

Семья

• Густав Брилинг был женат на костромской мещанке девице Елене Петровне Якимовой (род. 1876).
• Дети:
  • Георгий (род. 23.01.1897)
  • Александра (род. 31.01.1898)
  • Владимир (род. 27.01.1900)
  • Елена (род. 4.06.1901)
  • Анатолий (род. 1.03.1903)
  • Лидия (род. 14.09.1905)
  • Валентин (род. 1.10.1907)

Награды

• Был награждён орден Св. Анны 3 степени и серебряной медалью в память царствования Александра III.

Ссылки

• [www.museum.vn.ua/articles/pod2/karova_l_r_gustav_voldema.html Кароєва Л. Р. — ГУСТАВ ВОЛЬДЕМАРОВИЧ БРІЛІНГ]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Брилинг, Густав Вольдемарович

– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.