Бриллиант

Бриллиа́нт (от фр. brillant — блестящий, сверкающий) — алмаз, которому посредством обработки придана специальная форма, максимально выявляющая его естественный блеск. Бриллианты оценивают по системе «4 C»: cut (огранка), clarity (чистота), color (цвет) и carat (масса в каратах), что позволяет определить, насколько камень близок к совершенству.

Главное в оценке огранки камня — её качество: насколько грани геометрически точны и пропорциональны. Идеальная огранка кодируется литерой «А», далее по убыванию качества. Чистота — самый существенный показатель качества бриллиантов: выражается она в наличии или отсутствии дефектов камня или посторонних включений. Идеальный бриллиант, без изъянов, называется бриллиантом чистой воды. По цвету бриллианты подразделяются на традиционные (бесцветные и все оттенки жёлтого) и фантазийные (розовые, голубые, синие, зеленые). Масса бриллиантов измеряется в каратах (1 карат равен 0,2 грамма).

Исторические алмазы

1. «Дрезденский зелёный», 41 карат. Камень яблочно-изумрудного цвета. Является украшением для шляпы. Хранится в Дрездене.
2. Алмаз Хоупа, 44,5 кар. Очень редкого глубокого сапфирового цвета. Замечательной чистоты и правильных пропорций. В 1830 году его приобрёл на аукционе банкир и собиратель драгоценных камней Хоуп, чьим именем он и назван. В 1958 году подарен Смитсоновскому институту в Вашингтоне, где находится сейчас. Считают, что этот алмаз приносит несчастье владельцам (история камня приукрашена выдумками в подтверждение такого суждения).
3. Куллинан-I («Звезда Африки»), 530,2 кар. Прозрачный, бесцветный. До 1996 г. самый большой огранённый алмаз в мире; ныне третий по размеру. Имеет 74 грани. Каплевидной формы (панделок). Украшает скипетр английского короля Эдуарда VII. Хранится в Тауэре, Лондон.
4. «Санси», 55 кар. Хранится в Лувре.
5. «Тиффани», 128,51 кар. Лимонно-жёлтого цвета. Приобретён нью-йоркской ювелирной фирмой «Тиффани», огранён в Париже.
6. Кохинур («Гора света»), 108,93 кар. Хранится в Тауэре, Лондон.
7. Куллинан-VI, 63,6 кар. Один из 105 огранённых камней-осколков знаменитого «Куллинана», имевшего массу 3106 кар. Вставлен в корону королевы Мэри в 1911 году. В 1959 году на выставке «Вечный алмаз» в Лондоне был представлен вставленным в брошь. Хранится в Тауэре, Лондон.
8. «Нассак», 43,88 кар. Первоначально имел массу более 90 кар и находился в храме бога Шивы недалеко от города Нассак (теперь Нашик) близ Бомбея в Индии. В 1818 году был захвачен англичанами в качестве трофея в процессе колонизаторских войн. В 1927 году переогранён в Нью-Йорке и получил изумрудную огранку. В настоящее время в частной собственности Лидса в США.
9. «Регент» — найден в копях Голконды в 1701 году. Огранён в 1721 году до 140 карат во Франции. Во время правления Наполеона III был украшением короны императрицы Евгении. С 1807 года хранится в Лувре.
10. «Шах», 88,7 кар. Хранится в Алмазном фонде Российской Федерации
11. «Флорентиец» («Австрийский жёлтый», «Тосканец»), 137,27 кар. Лимонно-жёлтого цвета. Ранняя история овеяна легендами. С 1657 года собственность семейства Медичи во Флоренции. В XVIII веке был укреплён в короне Габсбургов, затем использовался как брошь. После Второй мировой войны судьба камня неизвестна.

Также к известным камням относятся:

1. «Орлов»
2. Дерианур
3. Южная звезда (бриллиант)
4. Виттельсбах (бриллиант)
5. Полярная Звезда

Огранка бриллиантов

Исторический обзор

Первые формы обработки были достаточно примитивными: стачивали одну из граней и шлифовали. В 1465 году придворный ювелир бургундского герцога Людвиг ван Беркем впервые произвёл огранку в форме «розы». В течение многих веков ювелиры разрабатывали идеальную бриллиантовую огранку, такую, чтобы свет в алмазе полностью внутренне отражался. В 1961 году Арпад Неджи, 13 лет работавший в этом направлении, разработал новую огранку алмаза — профильную («принцесса»). В последние годы именно такая форма бриллиантов стала весьма популярной.

Элементы бриллианта

Несмотря на то, что бриллианты после огранки принимают различные формы, детали их внешнего вида можно чётко структурировать. Проще всего это сделать на примере бриллианта круглой огранки с количеством граней пятьдесят семь «Кр-57», ввиду его большей наглядности.

В таком бриллианте можно чётко выделить две основные части: корона и павильон, их разделяет рундист. Он является своеобразным поясом бриллианта, разделяющим его верхнюю и нижнюю части, и является также опорной частью бриллианта, за которую его обычно закрепляют в изделии. Корона имеет вверху самую большую грань, так называемую площадку, расположенную в плоскости параллельной рундисту. От площадки отходят восемь одинарных клиньев верха, соприкасающихся с восемью основными гранями короны. Непосредственно рядом с рундистом располагаются шестнадцать парных клиньев, завершающих общую структуру верхней части бриллианта. Павильон вытянут вниз, и имеет двадцать четыре грани. Шестнадцать клиньев и восемь основных граней павильона сходятся в одной точке — калетте, нижней вершине бриллианта.

Современные огранки

Самыми распространенными на сегодняшний момент являются круглые бриллианты с 57 гранями. Для маленьких алмазов массой не более 0,03 карат наряду с огранкой 57 фацетов применяют огранку на 17 фацетов. Применять огранку в 57 граней начали ещё в XVII веке, но лишь в начале XX века с помощью теоретических расчетов, учитывающих все физико-оптические особенности алмаза, были выведены идеальные пропорции огранки, позволяющие достичь максимального блеска и предельную игру света внутри камня. Такую огранку стали называть настоящей или идеальной, в ней на верхнюю часть бриллианта приходится 33, а на нижнюю 24 грани. Сейчас бриллиантовую огранку на 57 фацетов повсеместно применяют для бриллиантов массой более 0,05 карата. Во времена СССР ввели понятие «Русская огранка», которое должно было выделить произведенные в России бриллианты, но в принципе ничего кардинально нового в деле огранки не предложили. На данный момент термин сохранился, но принял брендовый оттенок и больше говорит о качестве обработки произведенных бриллиантов, чем об отличии в плане структуры камней.

Во второй половине XX века были разработаны новые более сложные формы огранки бриллиантов, в основном применяющиеся для крупных бриллиантов массой более 1 карата. Среди них «Хайлайт-Кат» на 73 фацета (41 грань вверху, 32 внизу). Для ещё более крупных камней используются: «королевская» огранка в 86 фацетов (49 граней вверху, 37 внизу) и «величественная» огранка с 102 фацетами (61 грань вверху, 41 внизу).

Также во второй половине XX века появилась совершенно новая непарная огранка бриллиантов — «импариант». Её автором считают Массимо-Эльбе. Он вместо восьмигранника применил для площадки бриллианта 9, 11, 13 или 15 граней, что позволило усилить блеск и игру света в камне, образуя более широкий и приятный для зрения цветовой спектр. Трудностью в применении данного вида огранки является необходимость в специализированном оборудовании.

Формы огранки

На нынешний момент наиболее распространенной является круглая форма бриллианта. Также применяются различные «фантазийные формы»: маркиз (М-55), груша (Г-56), принцесса (Пр-65), сердце (Се-57), овал (Ов-57), квадрат (Кв-33), багет (Бт-25 и Бп-33), изумруд (И-65), треугольник (Т-52) и др. Они не относятся к так называемой настоящей бриллиантовой огранке и производятся в зависимости от потребностей алмазообрабатывающих предприятий или формы получаемых ими исходных алмазов.

Бриллианты с клиньевой огранкой треугольной формы также называются триллиантами. Отдельно нужно отметить форму бриллианта с названием «багет», в этой ступенчатой огранке рундист имеет форму прямоугольника (квадрата в случае соотношения сторон 1:1). Багет чаще всего применяется для огранки бриллиантов малого размера, ввиду меньшего количества граней по сравнению с другими. Красота бриллианта достигается за счет выполнения операции «огранка» по расчетным (идеальным) пропорциям, принятыми в международной практике для каждой конкретной формы бриллианта. Соответственно, проверка качества огранки каждой формы бриллианта производится в направлении определения пропорций, симметрии и качества обработки поверхности бриллианта.

Заменители бриллианта

Самые распространённые имитации бриллианта делаются из:

• Природные камни — белый сапфир, белый топаз, кварц (горный хрусталь), белый берилл, белый циркон.
• Искусственные — фианит (кубически стабилизированный диоксид циркония), карборунд (муассанит), ниобат лития, гадолиний-галлиевый гранат, шпинель, титанат стронция.

См. также

• Знаменитые алмазы и бриллианты
• Крупнейшие алмазы российского происхождения
• Оценка бриллиантов
• Кровавые алмазы

Литература

• Бриллиант // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.kristallsmolensk.ru/russian_make/forma/#ogranka Наглядное представление основных форм огранки бриллиантов с описаниями и 3D-моделями]
• [www.diams.ru/brilliant_faq Ответы на самые распространенные вопросы о бриллиантах.]
• [www.uvelirportal.ru/stati/ogranka-kamney Виды огранки бриллиантов.]
• [www.brilliant-info.ru/01history.html История бриллиантов]

Отрывок, характеризующий Бриллиант

Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.