Бринелль, Юхан Август

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юхан Август Бринелль
швед. Johan August Brinell
Дата рождения:

21 ноября 1849(1849-11-21)

Место рождения:

Брингетофта, лен Йёнчёпинг, Швеция

Дата смерти:

17 июня 1925(1925-06-17) (75 лет)

Место смерти:

Стокгольм, Швеция

Страна:

Швеция

Научная сфера:

металлургия

Известен как:

разработчик метода определения твёрдости

Ю́хан А́вгуст Брине́лль (швед. Johan August Brinell) (21 ноября 1849, Брингетофта — 17 июня 1925, Стокгольм) — шведский инженер, металлург, автор работ по металлургии стали и определению твёрдости металлов и сплавов.





Биография

Юхан Бринелль родился в Брингетофте (швед.), к югу от города Несшё, лен Йёнчёпинг 21 июня 1849 года[1]. Его родители были фермерами.

После пяти лет обучения в гимназии в Йёнчёпинге он продолжил образование в технической школе города Бурос, которую окончил в 1871 году. После работы чертёжником на различных предприятиях в 1875 году Бринелль стал инженером на металлургическом заводе в Лешёфорсе (швед.), лен Вермланд, а в 1882 году — главным инженером на заводе в Фагерсте (швед.), лен Вестманланд. В 1903—14 годах был главным инженером Шведского союза металлургической промышленности (швед. Jernkontoret) и редактором журнала «Йернконтуретс анналер» (Jernkontorets Annaler).

В 1880 году Бринелль женился на Сельме Йосефине Элисабет Нильсон. У них было пятеро детей.

Бринелль был избран членом Шведской королевской академии наук в 1902 году, и Шведской королевской академии инженерных наук (англ.) в 1919 году.

Последние годы жил в Несшё, умер 17 ноября 1925 года в Стокгольме.

Вклад в науку и технику

Сегодня Бринелль более всего известен благодаря разработке статического метода определения твёрдости, который широко применяется в промышленности. По методу Бринелля, предложенному в 1900 году, в материал под определённой нагрузкой (обычно 30 кН) вдавливается твёрдый металлический шарик (обычно диаметром 10 мм). Отношение приложенной нагрузки к площади шаровой поверхности отпечатка даёт число твёрдости по Бринеллю (HB).

Однако наиболее важными остаются новаторские работы Бринелля, касающиеся фазовых превращений в стали. Работая в Фагерсте, Бринелль провел обширные исследования структуры стали в процессе нагревания и охлаждения. Работа «Об изменении структуры сталей при нагревании и охлаждении» (швед. «Om ståls texturförändringar under uppvärmning och avkylning») была опубликована в ежегоднике Jernkonorets Annaler в 1885 году и привлекла к себе большое внимание.

Его исследования о свойствах сталей была представлены на Стокгольмской выставке (англ.) в 1897 году и Всемирной выставке в Париже в 1900 году.

Обладая очень примитивным оборудованием, полагаясь больше на свои глаза и опыт, Бринелль много лет продолжал свои исследования и достиг результатов, которые «сильно повлияли на мировую промышленность». Его открытия в области управления углеродсодержащими фазами до сих пор формируют основу современных знаний о свойствах стали.

Немногие металлурги сделали так много для прогресса металлургии как г. Бринелль, и он, по праву, заслуживает свою международную репутацию, как, в высшей степени, компетентный исследователь и успешный менеджер металлургической промышленности.[2]
(Альберт Совье (англ. Albert Sauveur), американский металлург, 1863—1939)

Награды

  • 1900 — Гран-при на Всемирной выставке в Париже.
  • 1900 — Медаль Полхема от шведской ассоциации студентов-инженеров, за метод определения твердости металлов.
  • 1907 — Золотая медаль Бессемера от Института чугуна и стали, Лондон.
  • 1907 — Звание почетного доктора в Университете Уппсала.
  • 1914 — Золотой наградной жетон Шведского союза металлургической промышленности.
  • 1921 — Золотая медаль Ринмана от Шведского союза металлургической промышленности.

Память

См. также

  • Бринеллинг (англ. Brinelling) — явление поверхностных деформаций и разрушений металла, вызванное локальными перегрузками. Образование термина связано со сходством внешнего вида дефекта с лунками, остающимися после определения твёрдости по методу Бринелля.
  • Ложный бринеллинг (англ. False Brinelling) — разрушение поверхности металлов, по внешнему виду похожее на бринеллинг, но не связанное с воздействием больших нагрузок.

Напишите отзыв о статье "Бринелль, Юхан Август"

Примечания

  1. Herman Hofberg и др. [runeberg.org/sbh/b0799.html Brinell, Johan August] (швед.) // Шведский биографический словарь (Svenskt biografiskt handlexikon). — 1906. — S. 799.
  2. [www.brinell.kth.se/Johan_August_Brinell.htm Биография Юхана Августа Бринелля] (англ.)
  3. [www.brinell.kth.se/ Brinell Centre]
  4. [web.mse.kth.se/BRIIE/ Brinell Centre – Inorganic Interfacial Engineering]
  5. [www.kth.se/om/skolsamarbete/2.733/brinelldagarna-1.4461 Brinelldagarna]
  6. [www.iva.se/en/About-IVA/Distinctions/The-Brinell-Medal/ The Brinell Medal] (англ.)

Отрывок, характеризующий Бринелль, Юхан Август

– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.