Бритаева, Зарифа Елбыздыкоевна

Зарифа Бритаева
Бртъиаты Елбыздыхъойы чызг Зарифæ
Имя при рождении:	Бритаева Зарифа Елбыздыкоевна
Дата рождения:	18 января 1919(1919-01-18)
Место рождения:	Владикавказ, Российская империя
Дата смерти:	29 августа 2001(2001-08-29) (82 года)
Место смерти:	Владикавказ, Россия
Профессия:	театральный режиссёр, театральный педагог
Гражданство:	СССР СССР Россия Россия
Годы активности:	1945—2001
Театр:	Северо-осетинский государственный академический театр им. В. В. Тхапсаева, Академический русский театр имени Вахтангова
Награды:

Зари́фа Елбыздыко́евна Брита́ева (18 января 1919, Владикавказ, РСФСР — 29 августа 2001, Владикавказ, Российская Федерация) — советский и российский театральный режиссёр, педагог. Народная артистка РСФСР (1962). Член КПСС с 1944 года.

Биография

Родилась 18 января 1919 года, в г. Владикавказ, Горской АССР, в семье осетинского драматурга Елбыздыко Бритаева и известного во Владикавказе стоматолога Ольги Бритаевой (Казбеги).

В 1938 году поступила на режиссёрский факультет ГИТИСа (курс А. Д. Попова). Учёба была прервана войной. В 1941 году ушла на фронт. Там она строила оборонительные сооружения на подступах к Москве. Чуть позже вновь рыла противотанковые рвы, только уже на подступах к Владикавказу. Во время войны была награждена медалями «За оборону Москвы», «За оборону Кавказа» и «За доблестный труд».

В 1944 году Зарифа получила вызов в ГИТИС, чтобы его окончить. Она прослушала курс лекций, сдала государственные экзамены и в январе 1945 года поставила дипломный спектакль на сцене Осетинского театра. С того же года режиссёр Северо-осетинского драматического театра, с 1950 года — главный режиссёр тетра.

Её лучшими спектаклями являются: «Любовь Яровая» К. Тренева, «Тартюф» Мольера, «Чермен» Г. Плиева, «Враги» Е. Уруймаговой, «Две сестры» Е. Бритаева. На сцене Северо-осетинского драматического театра ею были поставлены четыре шекспировских драмы: «Отелло», «Много шума из ничего», «Двенадцатая ночь», «Ромео и Джульетта». Познакомившись с этими работами, приезжавшие в Орджоникидзе виднейшие советские шекспироведы — Шведов, Зингерман, Сахновский, а также шекспироведы из Англии высоко оценили мастерство Бритаевой. После этого, в Лондоне был поставлен её спектакль «Отелло» на осетинском языке (роль Отелло исполнил народный артист СССР Владимир Тхапсаев), который высоко оценила королева Елизавета II, назвав эту постановку одной из лучших в мире, а исполнителя главной роли — Владимира Тхапсаева — лучшим исполнителем роли Отелло в мире.

С конца семидесятых она возглавляла Северо-Осетинское отделение Всесоюзного театрального объединения. Были установлены дружеские связи со всеми театрами Северного Кавказа. По её инициативе проводились всевозможные встречи, конференции, обменные гастроли и т. д. Более 30 лет она отдала Осетинскому театру, более 10-ти Академическому русскому театру, много лет работала в театрах Болгарии.

Скончалась 29 августа 2001 года во Владикавказе. Похоронена на Аллее славы г. Владикавказ.

Обвинения в хищении социалистической собственности

В начале 1980-х годов на Бритаеву было заведено уголовное дело по обвинению в хищении социалистической собственности. В Северо-Осетинском отделении ВТО дела велись не так, как было предусмотрено инструкциями, неправильно оформлялись счета. При этом нередко документы приносили Бритаевой на подпись прямо во время репетиции, когда не было возможности внимательно вникнуть в документацию. Те, кто хорошо знал её, не могли поверить, что Бритаеву можно обвинить в хищении социалистической собственности. Когда ей предъявили уголовное обвинение, деятели культуры республики, коллеги и друзья из различных регионов страны поднялись на её защиту, ходатайствовали о ней, писали во все инстанции. В 1982 году советский суд вынес народной артистке РСФСР, кавалеру ордена Трудового Красного Знамени Зарифе Бритаевой приговор — 12 лет лишения свободы строго режима.

После объявления приговора в президиум Верховного совета СССР, Политбюро ЦК КПСС, лично генеральному секретарю Брежневу, писали письма с прошениями об отмене приговора, народные артисты СССР: Михаил Ульянов, Рубен Симонов, Георгий Товстоногов, Василий Лановой, Андрей Попов, театральное сообщество Народной республики Болгария.

Через некоторое время после вынесения приговора З. Бритаева обратилась к Расулу Гамзатову, который в те годы был членом Президиума Верховного Совета СССР.

Письмо Народной артистки РСФСР З. Бритаевой, члену президиума ВС СССР, Герою социалистического Труда Р. Гамзатову:

«Помогите мне добиться правды, ни один факт обвинения не доказан. Как сказал прокурор на суде, основанием для обвинения послужили показания секретаря-машинистки ВТО. Для их получения были применены шантаж и угрозы, в чем она призналась на суде. А ещё были сфабрикованы в угоду некоторым работникам ОБХСС и прокуратуре бухгалтерская ревизия и экспертиза.

Причины обвинения и лишения свободы никому не понятны, а происходящее со мной — чудовищно…

Мне 65 лет, из них 43 года я служила искусству честно и бескорыстно…

Меня обвинили в воровстве, и это надругательство не только надо мной, человеком, подошедшим к финалу своей жизни, но и над законностью, правдой и справедливостью. Но даже теперь, когда надо мной, как дамоклов меч, висят 12 лет тюремного заключения, я не теряю веру в то, что правда восторжествует.

Я уверена, что Ваш голос сыграет решающую роль».

Расул Гамзатов поддержал Бритаеву. С его помощью власти сократили её срок до 4,5 лет.

Лучшие постановки

• «Чермен» (1949);
• «Двенадцатая ночь» (1954),
• «Отелло» (1950);
• трагедия «Фатима» по поэме Хетагурова (1956);
• драма «Враги» (1948) и «Перед грозой» (1957) по роману Уруймаговой
• «Навстречу жизни»,
• «Разлом» (1952);
• «Встреча в темноте» Ф. Кнорре (1945),
• «Любовь Яровая» (1946)

Награды

• Народная артистка РСФСР (1962)
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1957)
• Заслуженный деятель искусств СОАССР (1949)
• Орден Трудового Красного Знамени
• Медаль «За оборону Москвы»
• Медаль «За оборону Кавказа»

Ссылки

• [www.ossetians.com/rus/news.php?newsid=561 Зарифа Бритаева]
• [vslovar.org.ru/cult/802.html Бритаева З. Е на сайте Визуальный словарь]
• [osetia.kvaisa.ru/1-rubriki/06-den-kalendarya/prervannyj-polet/ Зарифа Бритаева. Прерванный полёт]

Отрывок, характеризующий Бритаева, Зарифа Елбыздыкоевна

– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.