Британская Индия в Первой мировой войне

Британская Индия вступила в Первую мировую войну одновременно с Великобританией, которая объявила войну Германии 4 августа 1914 года. Индийские войска участвовали в боевых действиях в Европе, Средиземноморье, Африке и на Ближнем Востоке. В ходе войны в Индии было мобилизовано 1 440 437 человек, около 1 000 000 индийских военнослужащих были отправлены за пределы Британской Индии, из которых 64 449 военнослужащих погибли, 128 000 человек были ранены и 11 264 человек попали в плен.

Индийская армия воевала против германских войск на Западном фронте, в Восточной Африке. Также индийские войска принимали активное участие в боевых действиях в Египте и в Месопотамии против войск Османской империи. В 1914 году армия Британской Индии была самой многочисленной добровольной армией в мире (240 000 военнослужащих).

Вступление в войну и мобилизация

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Хотя военные действия не затронули непосредственно Индию, мировая война оказала огромное влияние на её развитие. Индия стала основным колониальным тылом, опираясь на который, Англия участвовала в войне.

Военную политику Британии активно поддержала индийская буржуазия. Война сулила им огромные материальные выгоды. Кроме того, поддерживая военные усилия Британской империи, индийская «элита» рассчитывала добиться от него определенных политических и экономических уступок.

Сотрудничество национальной буржуазии облегчило английским властям мобилизацию и широкое использование людских и материальных ресурсов Индии в войне. В некоторых районах в армию забирали всех работоспособных мужчин в семье. Индийцы сражались на многих фронтах в Европе, Азии и Африке. Британские колониальные власти мобилизовали индийских рабочих, которые направлялись на военные работы во Францию, оккупированные английскими войсками районы Месопотамии и в другие страны. Индия снабжала зерном английские армии, находившиеся в Азии и Африке. Все индийские войска, действовавшие на фронтах, сражались и финансировались за счет населения Индии.

Участие в боевых действиях

Индийские экспедиционные войска А

См. также: Западный фронт Первой мировой войны

После начала Первой мировой войны, индийское командование смогло отправить для боевых действий 2 кавалерийские и 2 пехотные дивизии. Из этих четырёх дивизий были сформирован «Индийский экспедиционный корпус А» под командованием генерал-майора Джеймса Уиллкокса. 30 сентября 1914 года эти подразделения прибыли в Марсель. Индийские войска были направлены на участок фронта у Ипра. В конце 1914 года индийцы участвовали в боях при Ла Бассе.

В марте 1915 года индийская дивизия принимала участие в наступление при Нев-Шапель. Индийские войска, не успев привыкнуть к новым винтовкам Ли-Энфилд, не имея собственной артиллерии, а также плохо адаптируясь к континентальному европейскому климату не являлись боеспособными частями. Помимо этого в индийских подразделениях не было достаточного количества офицеров, знающих хинди. Общий низкий боевой дух индийцев привёл к тому, что осенью 1915 года все индийские пехотные подразделения были переброшены из Франции в Египет. После вывода пехотных подразделений, на Западном фронте остались две индийские кавалерийские дивизии. В основном они находились в резерве, ожидая прорыва позиционного фронта. Однако в 1916 году они активно участвовали в битве на Сомме. В марте 1918 года они также были переброшены в Египет. Из 130 000 индийцев, служивших на Западном фронте, погибли около 9 000 человек.

Индийские экспедиционные войска B

См. также: Восточно-Африканская кампания Первой мировой войны

В 1914 году губернатор Британской Восточной Африки запросил помощи для борьбы с немецкими колониальными войсками из Германской Восточной Африки. Было принято решение о формировании «Индийского экспедиционного корпуса В» для отправки его на борьбу с немецкими войсками в Восточной Африке. «Экспедиционные войска В» состояли из: одной пехотной дивизии, двух пехотных бригад, инженерных подразделений и подразделений горной артиллерии.

Индийские войска под командованием генерал-майора Артура Айткена высадились в Танге 2—3 ноября 1914 года. Задачей индийского корпуса было вторжение в Германскую Восточную Африку у озера Танганьика. После высадки между индийскими войсками и немецкими войсками под командованием Леттов-Форбека произошло сражение при Танге. В ходе сражения малочисленные немецкие войска смогли нанести поражения индийским войскам, а последние потеряли 359 человек убитыми и 148 пленными.

Индийские экспедиционные войска C

«Индийский экспедиционный корпус С» был сформирован также для действий в Восточной Африке. В состав «экспедиционных войск С» входили: одна пехотная бригада, пять пехотных батальонов, 29-й пехотный полк и различные формирования добровольцев из разных индийских княжеств.

После прибытия в Момбасу индийские войска приняли участие в охране железной дороги в Уганде. 3 ноября 1914 года индийские войска принимают участие в битве при Килиманджаро. В ходе сражения индийский полк попал под перекрёсиный огонь немецких войск и понесли существенные потери. В итоге индийские войска отступили, потеряв 312 человек и не добившись поставленных задач.

Индийские экспедиционные войска D

См. также: Месопотамская кампания

Крупнейшая индийская армия, отправленная за рубеж страны была сформирована для боевых действий в Месопотамии под командованием генерала Джона Никсона. Первые индийские подразделения были отправлены в Месопотамию в ноябре 1914 года с целью защиты британских нефтяных вышек в районе Басры. После начала первых боёв в Месопотамии против турецких войск индийские войска под командованием Артура Барретта, а затем Чарльза Таусенда взяли Басру и продвинулись вглубь Месопотамии. Однако в ноябре 1915 года индийские войска потерпели поражение под Ктесофоном из-за материально-технических трудностей.

После этого индийский войска отступили в город Эль-Кут и османские войска осадили его. С января по март 1916 года индийские войска попытались несколько раз снять осаду, однако все попытки оказались безуспешны. В апреле 1916 года британско-индийский гарнизон был вынужден капитулировать из-за нехватки продовольствия и эпидемий. В османский плен попали 9 000 индийских военнослужащих.

После этого на Месопотамский фронт прибыли дополнительыне индийские подразделения и новый командующий Стенли Мод. После этого индийские войска начали новое наступление и в марте 1917 года захватили Багдад. После этого индийские войска участвовали в заключительных сражениях на Месопотамском фронте до подписания Мудросского перемирия.

Месопотамская кампания стала главным фронтом для индийской армии в Первой мировой войне. Основную часть британских войск в Месопотамии составляли индийские подразделения. В ходе боевых действий в Месопотамии 11 012 индийских военнослужащих были убиты, 3985 человек умерли от ран, 12 678 человек умерли от болезней, 13 492 человек попали в плен и пропали без вести, и 51 836 человек получили ранения.

Индийские экспедиционные войска Е

См. также: Синайско-Палестинская кампания и Битва при Мегиддо (1918)

«Индийский экспедиционный корпус E» был образован в начале 1918 года после того как в Палестину с Западного фронта были переброшены две индийские кавалерийские дивизии. К этим двум дивизиям также были присоединены кавалерийская бригада в составе трёх уланских полков из княжеств Хайдарабад, Майсур и Джодхпур. 3-я и 7-я пехотные дивизии были переведены на палестинский фронт из Месопотамии.

Помимо этого 36 батальонов индийской армии были отправлены на помощь английским войскам. В состав 10-й, 53-й, 60-й и 75-й английских пехотных дивизий.

Индийские экспедиционные войска F

См. также: Суэцкая операция

В 1914 году в Египте были сформированы «Индийские экспедиционные войска F», состоящие из 10-й и 11-й индийских пехотных дивизий. Задачей этой группы войск была защита Суэцкого канала от турецких войск. В январе — феврале 1915 года индийские подразделения совместно с другими британскими войсками отражали наступление османских войск на Суэцкий канал. В 1915 году была расформирована 11-я пехотная дивизия, а в 1916 году 10-я дивизия также подвергалась расформированию и отправке на другие фронты.

Индийские экспедиционные войска G

См. также: Дарданелльская операция

В апреле 1915 года «Индийские экспедиционные войска G» были отправлены на полуостров Галлиполи для участия в Дарданелльской операции. На Галлиполи воевала 29-я индийская бригада, которая участвовала во второй и третьей битвах за Критию. Позже, бригада приняла участие в боях при Сари-Баир при поддержке военно-морского флота. Однако как и все союзные войска, так и индийская бригада терпела неудачи во время боёв на Галлиполи. В ходе боёв за Сари-Баир, 29-я бригада была вынуждена отойти на исходные позиции, понеся тяжёлые потери. После этого бригада была переведена в Египет. За время Дарданелльской операции потери 29-й бригады составили 1358 убитых и 3421 раненых.

Ситуация в Индии

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Начиная с 1916 года, британские колониальные власти в лице вице-короля лорда Челмсфорда объявили об уступках требованиям индийцев; эти уступки включали в себя назначения индийцев на офицерские должности в армии, присвоение князьям наград и почётных титулов, отмена крайне раздражавшего индийцев акциза на хлопок. В августе 1917 года госсекретарь по делам Индии Эдвин Монтегю объявил целью Британии поэтапное формирование в Индии «ответственного правительства как неотъемлемой части Британской империи».

К концу войны большинство войск были передислоцированы из Индии в Месопотамию и Европу, что вызывало беспокойство местных колониальных властей. Участились беспорядки, а британская разведка отмечала множество случаев сотрудничества с Германией. В 1915 году был принят Закон об обороне Индии, который в дополнение к Закону о прессе 1910 года, позволил преследовать политически опасных диссидентов, в частности, отправлять журналистов в тюрьму без суда, и осуществлять цензуру.

В 1917 году комитет под председательством британского судьи Роулата расследовал причастность немцев и российских большевиков к вспышкам насилия в Индии. Выводы комиссии были представлены в июле 1918 года, и выделили три района: Бенгалия, Бомбейское президентство, и Пенджаб. Комитет рекомендовал расширить полномочия властей в условиях военного времени, ввести суды из трёх судей, без суда присяжных, ввести правительственный надзор над подозреваемыми, и дать полномочия местным властям арестовывать и задерживать подозреваемых на короткие сроки без суда.

Конец войны вызвал также экономические изменения. К концу 1919 года в войне участвовало до 1,5 млн индийцев. Налоги выросли, а цены в период 1914—1920 годов удвоились. Демобилизация из армии усугубила безработицу, в Бенгалии, Мадрасе и Бомбее прошли голодные бунты.

Правительство решило воплотить в жизнь рекомендации комитета Роулата в виде двух законов («биллей Роулата»), однако при голосовании в Имперском законодательном совете все его индийские депутаты проголосовали против. Британцам удалось провести урезанную версию первого билля, разрешавшего властям внесудебные преследования, но сроком только на три года, и только против «анархических и революционных движений». Второй билль был целиком переписан в виде поправок к Уголовному кодексу Индии. Тем не менее, в Индии вспыхнуло сильное возмущение, которое вылилось в резню в Амритсаре, и вывело на передний край националистов Махатмы Ганди.

В декабре 1919 года был принят Закон о правительстве Индии. Имперский и провинциальные законодательные советы были расширены, и отменено убежище исполнительной власти при прохождении непопулярных законов в виде «официального большинства».

Такие дела, как оборона, уголовный розыск, иностранные дела, связь, сбор налогов остались в ведении вице-короля и центрального правительства в Нью-Дели, тогда как здравоохранение, аренда земли, местное самоуправление были переданы в провинции. Такие меры облегчили индийцам возможность участвовать в госслужбе, и получать офицерские должности в армии.

Избирательное право индийцев было расширено на национальном уровне, но число индийцев с правом голоса составило всего лишь 10 % от взрослого мужского населения, причём многие из них были неграмотны. Британские власти занимались манипуляциями; так, больше мест в законодательных советах получали представители деревень, больше симпатизировавшие колониальным властям, чем горожане. Отдельные места резервировались для не-брахманов, землевладельцев, бизнесменов, выпускников колледжей. Согласно принципу «общинного представительства» места резервировались отдельно для мусульман, сикхов, индуистов, индийских христиан, англо-индийцев, проживавших в Индии европейцев, в Имперском и провинциальных законодательных советов.

В 1935 году британский парламент основал в Индии законодательные ассамблеи, в 1937 году Бирма была отделена от Британской Индии, став отдельной коронной колонией. В том же году были проведены общенациональные выборы в провинциальные ассамблеи, на которых Конгресс выиграл в 7 из 11 провинций. Кроме того, по закону 1935 года Бирма должна была выплатить индийскому колониальному правительству долг в размере 570 млн рупий, который включал в себя расходы на покорение Бирмы, на строительство железных дорог и т. д.

Последствия

Первая мировая война имела важнейшие последствия для Индии. Международное положение Индии после войны стало совершенно иным, чем до начала мирового конфликта. Важная роль, которую играла индийская армия изменила отношения Великобритании и Индии. В 1920-е годы Индия стала членом Лиги Наций, а в 1920 году индийские спортсмены принимали участие в Олимпийских играх в Антверпене. Понимая, возросший авторитет Индии в мире национальные индийские политики стали требовать расширения местного самоуправления в стране.

См. также

• История Индии
• История Британской Индии
• Британская Индийская армия
• Индо-германская антибританская деятельность
• Британская Индия во Второй мировой войне

Литература

• На английском языке:
• Barthorp, Michael. Afghan Wars and the North-West Frontier 1839–1947. — Cassell, 2002. — ISBN 0304362948.
• Baura. The state at war in South Asia. — University of Nebraska Press, 2005. — ISBN 0803213441.
• Bridger, Geoff. The Great War Handbook. — Barnsley: Pen and Sword, 2009. — ISBN 978 1 84415 936 9.
• Chappell, Mike. The British Army in World War I: The Western Front 1914-16. — Osprey Publishing, 2003. — ISBN 1841763993.
• Chappell, Mike. The British Army in World War I: The Eastern Fronts Volume 3 of The British Army in World War I. — Osprey Publishing, 2005. — ISBN 1841764019.
• Davis, Paul K. Ends and means: the British Mesopotamian campaign and commission. — Associated University Press, 1994. — ISBN 083863530X.
• Ford, Roger. Eden to Armageddon: The First world war in the Middle East. — London: Weidenfeld and Nicolson, 2009. — ISBN 9780297844815.
• Heathcote, T A. The Military in British India: the development of British land forces in South Asia, 1600-1947. — Manchester University Press ND, 1995. — ISBN 0719035708.
• Hoyt, Edwin P. Guerilla: Colonel von Lettow-Vorbeck and Germany's East African Empire. — MacMillan Publishing Co, 1981. — ISBN 0025552104.
• Jeffery, Keith. The British Army and the Crisis of Empire, 1918-22. — Manchester University Press ND, 1984. — ISBN 0719017173.
• Karsh, Efraim. Empires of the Sand: The Struggle for Mastery in the Middle East. — Harvard University Press, 2001. — ISBN 0674005414.
• Kinzer, Stephen. All the Shah's Men: An American Coup and the Roots of Middle East Terror. — London: Stephen Kinzer, John Wiley and Sons, 2003. — ISBN 0471265179.
• March, Francis Andrew. History of the World War. — Plain Label Books, 1921. — ISBN 1603032428.
• Pati, Budheswar. India and the First World War. — Atlantic Publishers & Distributors, 1996. — ISBN 8171565816.
• Perrett, Bryan. Megiddo 1918. — Osprey Publishing, 1999. — ISBN 1855328275.
• Perry, Frederick William. The Commonwealth Armies. — Manchester University Press ND, 1988. — ISBN 0719025958.
• Reid, Brian Holden. Military Power: land warfare in theory and practice. — Routledge, 1997. — ISBN 0714647683.
• Riddick, John F. The History of British India: a chronology. — Greenwood Publishing Group, 2006. — ISBN 0313322805.
• Rinaldi, Richard A. Order of Battle British Army 1914. — Ravi Rikhye, 2008. — ISBN 0977607283.
• Sumner, Ian. The Indian Army 1914-1947. — Osprey Publishing, 2001. — ISBN 1841761966.
• Willmott, H P. First World War. — Dorling Kindersley, 2003. — ISBN 1405300299.
• На немецком языке:
• Werner, Haupt. Deutschlands Schutzgebiete in Übersee : 1884 - 1918. — Podzun Pallas Verlag, 1994. — ISBN 3790902047.

Отрывок, характеризующий Британская Индия в Первой мировой войне

В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)