Британские экспедиционные силы (Первая мировая война)

Основные сражения с участием Британских экспедиционных сил

1914 Битва при Монсе Битва при Ле-Като Первая битва на Марне Первая битва на Эне Битва при Ла Бассее Первая битва при Ипре 1915 Битва при Нев-Шапель Вторая битва при Ипре Битва при Фестуберте Битва при Лоосе 1916 Битва на Сомме Битва при Фромеле 1917 Битва при Аррасе Битва при Мессине Битва при Пашендейле Первая битва при Камбре 1918 Битва при Сомме Битва на Лисе Вторая битва на Эне Вторая битва на Марне Стодневное наступление Битва при Амьене Вторая битва на Сомме Битва при Эпее Вторая битва при Камбре Битва при Самбре

Британские экспедиционные силы (БЭС) (англ. British Expeditionary Force, BEF) — часть британской армии, которая принимала участие в боевых действиях на Западном фронте в ходе Первой мировой войны. Формирование экспедиционного корпуса началось во время реформ Холдейна, осуществленных военным министром Великобритании Ричардом Холдейном после Второй англо-бурской войны (1899—1902).

Термин «Британские экспедиционные силы» часто используется только по отношению к тем войскам Великобритании, которые присутствовали во Франции до конца Первой битвы при Ипре, которая завершилась 22 ноября 1914. К концу 1914 года, после сражений при Монсе, Ле-Като, Эне и Ипре старая регулярная армия королевства была практически полностью уничтожена, хотя её солдаты смогли оказать определённую помощь французам и вместе с ними остановить наступление германской армии. Альтернативной конечной точкой существования БЭС является 26 декабря 1914 года, когда экспедиционные силы были разделены на 1-ю и и 2-ю армии (3-я, 4-я и 5-я армии были созданы в середине войны). Тем не менее британские войска, воевавшие во Франции и Фландрии, продолжали именоваться Британскими экспедиционными силами на всём протяжении Первой мировой войны.

Император Германии Вильгельм II, который чрезвычайно пренебрежительно относился к БЭС, якобы издал приказ от 19 августа 1914, где требовал «безжалостно истребить… коварных англичан и смести эту презренную шайку генерала Френча». В послевоенные годы выжившие ветераны регулярной армии называли себя «презренными стариками». Впрочем, никаких документальных подтверждений тому, что кайзер действительно отдавал такой приказ, не существует.

Формирование

Согласно условиям Сердечного соглашения, в случае начала европейской войны Великобритания была обязана отправить на континент Британский экспедиционный корпус, который состоял бы из шести пехотных дивизий и пяти кавалерийских бригад, которые должны были быть организованы в I корпус и II корпус. Однако уже в октябре 1914 года 7-я пехотная дивизия прибыла во Францию и составила основу для формирования III корпуса. Общее число кавалерии, тем временем, также возросло до таких масштабов, что был сформирован Кавалерийский корпус, состоящий из трех дивизий. К декабрю 1914 года контингент БЭС был расширен до такой степени, что были сформированы 1-я и 2-я армии.

К концу 1914 года, после сражений при Монсе, Ле-Като, Эне и Ипре, старая регулярная британская армия понесла тяжелые потери и потеряла основную часть своего личного состава, но тем не менее смогла помочь французам остановить немецкое наступление.

Командная структура

Экспедиционные силы находились под командованием фельдмаршала Джона Френча до декабря 1915, после чего его на этом посту сменил генералДуглас Хейг. Начальником Мобилизационного штаба при БЭС был генерал Арчибальд Мюррей, который уступил свою должность в январе 1915 года генералу Уильяму Робертсону. Генерал-лейтенант Ланселот Киггелл занимал должность начальника штаба с декабря 1915 года и вплоть до подписания перемирия. Сформированными в начале войны армейскими корпусами командовали Дуглас Хейг (I корпус) и Гораций Смит-Дорриен (II корпус).

Новая армия Китченера

Поскольку регулярная армия понесла в первые месяцы войны тяжёлые потери, их пришлось восполнять за счёт формирований Территориальных войск, а затем и за счёт добровольцев, которых называли «Новой армией Китченера» (Kitchener's New Army). К концу августа 1914 года было сформировано шесть новых дивизий, а к марту 1915 их общее число возросло до 29. Состав Территориальных войск был также расширен: в батальонах формировались подразделения второй и третьей линий обороны, было также сформировано восемь новых дивизий, дополнительно к 14-и существовавших ещё в мирное время. 3-я армия была сформирована в июле 1915 после наплыва «добровольцев Китченера». В 1916 году была образована 4-я армия, а Резервная армия была реорганизована в 5-ю армию.

Рост численности контингента БЭС во время войны

Изначально в БЭС входили 6 дивизий регулярной и резервной армий, однако в ходе войны контингент британских войск значительно вырос. За всё время войны в БЭС прошло службу 5 399 563 военнослужащих, при этом максимальная единовременная численность составляла 2 046 901 человек.

1-я армия

1-я армия была сформирована 26 декабря 1914. Ее первым командиром был Дуглас Хейг, ранее командовавший I корпусом. После того, как Хейг принял командование над БЭС в 1915 году, новым командующим 1-ой армии стал генерал Генри Хорн. 1-я армия находилась во Франции до самого конца войны.

2-я армия

2-я армия была сформирована в тот же день, что и 1-я: 26 декабря 1914 года. Первым её командующим был генерал Смит-Дорриен, ранее стоявший во главе II корпуса. В мае 1915 года Смит-Дорриен был отстранён от командования 2-ой армией и ему на замену пришёл генерал Герберт Палмер. 2-я армия принимала участие в боевых действиях во Франции (в частности на Ипре), впоследствии ― в Италии в период с ноября 1917 по март 1918, затем ― снова во Франции.

3-я армия

3-я армия была сформирована в июле 1915. Первым её командующим был генерал Эдмунд Алленби, ранее командовавший Кавалерийским корпусом и V корпусом. После Битвы при Аррасе в мае 1917 года его на этом посту сменил генерал Джулиан Бинг.

4-я армия

4-я армия была сформирована в феврале 1916 года под командованием генерала Генри Роулинсона. Относительно её порядкового номера существует определённая путаница: после того, как 2-я армия была направлена в Италию в конце 1917 года, 4-я армия была переименована во 2-ю армию, как раз в то время, когда Роулинсон командовал войсками при Ипре. После возвращения генерала Пламера из Италии Роулинсон некоторое время занимал пост постоянного военного представителя при Верховном Военном Совете в Версале, но уже в начале апреля 1918 года он принял под своё командование остатки войск 5-й армии генерала Гофа, которая незадолго до этого была разгромлена. Её же тогда и переименовали в 4-ю армию.

5-я армия

5-я армия, или Резервная армия, была сформирована в мае 1916 года и поступила под командование генерала Хьюберта Гофа. Изначльно ей было присвоено название «Резервная армия», в октябре 1916 года была переименована в 5-ю армию. Была практически полностью уничтожена в ходе немецкого наступления в марте 1918 года. Переформирована в мае 1918 года, после чего командующим стал генерал Уильям Бидвуд.

Боевые действия

1914

Британская армия впервые приступила к боевым действиям во время битвы при Монсе 23 августа 1914 года, которая была частью Пограничного сражения. Массированный ружейный огонь профессиональных британских солдат наносил тяжелые потери немцам, которые продвигались по местности, лишенной покрытия. Британцы сдерживали наступление до самого вечера, после чего были вынуждены отступить ко второй линии обороны. Сразу после этого последовала битва при Ле-Като, в которой британцы одержали победу. Она позволила британским войскам отступать в течение пяти дней, не испытывая давления со стороны противника.

Отступление союзников остановилось у реки Марна, где их войска подготовились стоять на смерть, чтобы защитить Париж. После этого последовала Первая битве на Марне, которая шла с 5 по 10 сентября 1914 года. Она же и стала важным поворотным моментом войны: немцы теперь не могли больше рассчитывать на быструю победу.13 сентября произошла Первая битве на Эне, которая ознаменовала переход к позиционной войне. Затем в течение трех недель после начала позиционной войны каждая из противоборствующих сторон отказалась от тактики фронтальных атак и начала делать попытки окружить друг друга с фланга. Этот период стал известен как Бег к морю: немцы стремились опрокинуть левый фланг союзников, союзники пытались сделать то же самое с правым флангом немецкой армии. К концу первой битвы при Ипре по обе стороны фронта начали возводиться укрепления:позиционная война сменила манёвренную войну. Непрерывные траншеи Западного фронта теперь растягивались на 640 километров от Северного моря до Альп. Британская армия занимала лишь небольшой участок этого громадного фронта: а именно, к северу от довоенной бельгийской границы до реки Сомма во Франции, длиной в 32 километра в 1914 году, который затем возрос до более чем 190 километров в 1918 году.

1915

В конце 1914 года, а также в 1915 году БЭС участвовали в ряде столкновений при Ипре. Затем, в сентябре 1915 года, шесть дивизий приняли участие в битве при Лоосе, которая примечательна тем, что в ней британцы впервые применили ядовитый газ.

1916

В 1916 году БЭС передислоцируются в Пикардию. Здесь они принимают живейшее участие битве на Сомме. Союзные войска предприняли попытку прорвать немецкие линии 40-километровом участке фронта к северу и югу от реки Соммы в северной Франции. В первый день битвы на Сомме БЭС несут потери в 59 тысяч человек. После войны окончательный подсчет потерь выявил 419 654 убитых, раненых и взятых в плен со стороны Великобритании, а также 204 253 ― со стороны Франции. Из общего числа потерь, составившего 623 907 человек, 146 431 были либо убиты или же пропали без вести.

1917

В 1917 году БЭС сражались в Па-де-Кале во время битвы при Аррасе. Затем они были сосредоточены в Бельгии во время битве при Мессине и битве при Пашендейле, конец года снова встретив в Па-де-Кале, приняв участие битве при Камбре.

1918

Весной 1918 года БЭС обороняли свои позиции во Фландрии и на Сомме во время немецкого Весеннего наступления. Во второй битве на Сомме британские силы участвовали в контрнаступлении, с которого началось всеобщее Стодневное наступление, которое привело к окончательному разгрому немецкой армии на Западном фронте после прорыва линии Гинденбурга в битве при Канале дю Норд при участии 1-ой и 3-ей армий.

Доминионы Британской империи

Доминионы Британской империи откликнулись на призыв Великобритании к войне. На Западном фронте сражались крупные военные соединения Британской Индийской армии, Канадской армии, Вооруженных сил Австралии, Армии Новой Зеландии и Южно-Африканской Армии. В БЭС также была интегрирована основная часть войск Португальской армии, которые воевали на Западном фронте.

Итоги

Британская армии во время Первой мировой войны была самой большой военной силой, которую Великобритания когда-либо выставляла до этого момента. На Западном фронте британский экспедиционный корпус закончил войну как самая сильная армия: она была более опытной и многочисленной, чем армия Соединенных Штатов, и имела лучший боевой дух, чем Французская армия.

Цена победы, однако, была высока. Официальные «окончательные и исправленные» данные о потерях британской армии, включая территориальные силы, были опубликованы 10 марта 1921. Потери за период с 4 августа 1914 года и 30 сентября 1919 включают 573 507 «погибших в бою, умерших от ран и умерших по другим причинам» и 254 176 пропавших без вести (за вычетом 154 308 освобожденных пленных), что в общей сложности составляет 673 375 погибших и пропавших без вести. Данные о потерях также указывали, что всего было 1 643 469 раненых.

Литература

• Chandler David. The Oxford History of the British Army. — Oxford paperbacks, 2003. — ISBN 0-19-280311-5.The Oxford History of the British Army. Oxford paperbacks. ISBN 0-19-280311-5. 
• Chappell Mike. The British Army in World War I: The Western Front 1914–16. — Osprey Publishing, 2003. — ISBN 1-84176-399-3.The British Army in World War I: The Western Front 1914–16. Osprey Publishing. ISBN 1-84176-399-3. 
• The Oxford Companion to Australian Military History. — Second. — Melbourne, Victoria: Oxford University Press, 2008. — ISBN 0195517849.ISBN 0195517849. 
• Fleming Robert. The Australian Army in World War I. — Oxford: Osprey, 2012. — ISBN 184908632X.The Australian Army in World War I. Men at Arms. Oxford: Osprey. ISBN 184908632X. 
• Grey Jeffrey. The Australian Army. — Melbourne, Victoria: Oxford University Press, 2001. — Vol. I. — ISBN 0195541146.The Australian Army. The Australian Centenary History of Defence I. Melbourne, Victoria: Oxford University Press. ISBN 0195541146. 
• Grey Jeffrey. A Military History of Australia. — 3rd. — Melbourne, Victoria: Cambridge University Press, 2008. — ISBN 9780521697910.A Military History of Australia (3rd ed.). Melbourne, Victoria: Cambridge University Press. ISBN 9780521697910. 
• Griffiths William. The Great War. — Square One Publishers, 2003. — ISBN 0-7570-0158-0.The Great War. Square One Publishers. ISBN 0-7570-0158-0. 
• Hill A. J. Birdwood, William Riddell (Baron Birdwood) (1865–1951) // [adb.anu.edu.au/biography/birdwood-william-riddell-baron-birdwood-5240 Australian Dictionary of Biography]. — Carlton, Victoria: Melbourne University Press, 1979. — Vol. 7. — P. 293–296. — ISBN 0522841856.ISBN 0522841856. 
• Jarymowycz Roman. Cavalry from Hoof to Track. — Greenwood Publishing Group, 2008. — P. 124. — ISBN 0-275-98726-4.Cavalry from Hoof to Track. Greenwood Publishing Group. p. 124. ISBN 0-275-98726-4. 
• Meyer G.J. A World Undone: The Story of the Great War, 1914 to 1918. — Delacorte Press, 2006. — ISBN 978-0-553-80354-9.A World Undone: The Story of the Great War, 1914 to 1918. Delacorte Press. ISBN 978-0-553-80354-9. 
• Pearce, Malcolm; Stewart, Geoffrey (2002). British political history, 1867–2001: democracy and decline. Routledge. ISBN 0-415-26869-9
• Sheffield Gary. 'The Somme'. — Cassell, 2003. — ISBN 0-304-36649-8.'The Somme'. Cassell. ISBN 0-304-36649-8. 
• Sheffield Gary. War on the Western Front. — Osprey Publishing, 2007. — ISBN 1-84603-210-5.War on the Western Front. Osprey Publishing. ISBN 1-84603-210-5. 
• Sumner Ian. The Indian Army 1914–1947. — Osprey Publishing, 2001. — ISBN 1-84176-196-6.The Indian Army 1914–1947. Osprey Publishing. ISBN 1-84176-196-6. 
• Tucker Spencer. World War I: encyclopedia. — ABC-CLIO, 2005. — ISBN 1-85109-420-2.World War I: encyclopedia. ABC-CLIO. ISBN 1-85109-420-2. 
• Yockelson Mitchell A. Borrowed Soldiers: Americans under British Command, 1918. — University of Oklahoma Press. — ISBN 978-0-8061-3919-7.Borrowed Soldiers: Americans under British Command, 1918. Foreword by John S. D. Eisenhower. University of Oklahoma Press. ISBN 978-0-8061-3919-7. 

Отрывок, характеризующий Британские экспедиционные силы (Первая мировая война)

– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.