Брихад-дхарма-пурана

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Брихад-дхарма-пурана — (Bṛhaddharma Purāņa IAST, санскр. वृहद्धर्म पुराण) — священный текст индуизма на санскрите, который классифицирует себя (I.25.26) как последняя из 18 упапуран. Текст, дошедший до наших дней, содержит три кханды (части): пурваканда, мадхьяканда и уттаракханда. Ещё приводятся описания калатиртх(благоприятных времен), в том числе





Издания и переводы

Первое печатное издание этого текста было опубликовано Азиатским обществом в Калькутте (1888-97)как часть их серии «Bibliotheca Indica». Её редактором был Харапрасад Шастри. В 1894 году калькуттское издательство Вангаваси опубликовало ещё одно издание этого текста, а также выпустило его перевод на бенгальский язык, который был выполнен и отредактирован Панчананом Таркаратном. В 1915 году в городе Лакхнау Торговым индийским издательством был опубликован свободный сокращенный перевод текста на английский, переводил который Шьяма Чаран Банерджи. Это издание было первым томом серии «Rambles in Scripture Land».

Содержание

И в издании Азиатского общества и в издании Ваганаси пурвакханда и мадхьякханда имеют по 30 глав. В то время как уттаракханда издания Азиатского общества состоит из 14 глав, а издания Ваганаси — из 21. Р. К. Хазра полагает, что эти 7 дополнительных глав (15-21) являются важной частью текста.

Пурвакханда

Действие пурвакханды начинается в лесу Наймиша. Вокруг разговора между Вьясой и Джабали там собралось множество святых, и Сута рассказывал им о дхарме и её составных частях: сатья, дайа, шанти и ахимса. В ответ на следующий вопрос Джабали Вьяса дает ему советы по поводу гуру (учителей) в общем и по поводу гуру, занимающих высшее положение, родителей, в частности. Свои взгляды он раскрыл, рассказав историю об охотнике Туладхаре и его совете брахману Критабодхе. С 5-й по 30ую главы Вьяса, в ответ на ещё один вопрос Джабали, описывает тиртхи (святые места), ссылаясь на разговор между богиней Рудрани и двумя её друзьями, Джаей и Виджаей. Описание начинается с песни, прославляющей Гангу. Также оно включает описание происхождения и святости растения туласи (Ocimum tenuiflorum) и дерева билва (Aegle marmelos). Ещё приводится описание калатиртх (благоприятных времен), в том числе благоприятного времени для поклонения Деви и изучения священных писаний.

Макхьяканда

Макхьяканда начинается с просьбы Джабали дальше рассказывать о Ганге. Вьяса дает ему ответ в форме разговора между святым Шукой и его учеником Джаймини. Первая глава описывает мироздание как йогу (соединение) Брахмы и пракрити трех гун Брахмы, Шивы и Вишну. Вторая глава приводит краткое описание Дакши и его дочери Сати. Далее, начиная с третьей главы, идет подробный рассказ о Дакше, Сати и Шиве, который заканчивается тем, что Шивы выбирает Камарупу как место своего обитания после того, как йони Сати упало туда, когда Вишну разрезал её тело на кусочки. В 11-й главе Сати предстает перед Шивой, который был на встрече с Брахмой и Вишну и предсказал, что она воплотится как Ганга и Ума. Главы 12-28 наполнены рассказами о Ганге с её самого рождения как дочери Химавана[1] и Мены. 14-я глава повествует о наставлениях Нараяны в музыке Нараде. Рассказы о Ганге ненадолго прерываются в главе 23, где описано рождение Умы, второй дочери Химавана и Мены. 29-я глава описывает Ману, манвантары и царей, принадлежащих к солнечным и лунным династиям. Последняя, тридцатая, глава повествует о рождении Ганеши и о том, как он приобрел слоновью голову.

Уттаракханда

Уттаркханда начинается с разговора о дхарме. Сначала обсуждают её общие аспекты, а затем переходят к частным, которым следуют люди, принадлежащие к четырем варнам и находящиеся в четырех различных укладах жизни (ашрамах). Разговор включает обсуждение практики Сати, когда жена обязана следовать за своим мужем, когда тот умер. В следующих главах приводятся описания различных врат и четырех юг, гимны божествам Наваграхи, рассказ о Вене и о том, как он создал 36 смешанных каст, членам которых брахманы отвели особое занятие во время правления сына царя Вены Притху.

Главы 15-21, которые содержит лишь издание Варанаси, описывает историю рождения Кришны и то, какую роль в этом сыграла Деви. Также в них приводится описание Кали-юги. Текст заканчивается хвалебной речью о пуране, описывая её, как Вайшнава-, Шайва- и Шакта-шастру.

Напишите отзыв о статье "Брихад-дхарма-пурана"

Примечания

  1. [www.themystica.com/mythical-folk/articles/himavan.html Химаван (словарное определение)]

Отрывок, характеризующий Брихад-дхарма-пурана

– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?