Брлич-Мажуранич, Ивана

Ивана Брлич-Мажуранич

И́вана Брлич-Мажу́ранич (18 апреля 1874, Огулин — 21 сентября 1938, Загреб), хорватская детская писательница.

Биография

Родилась в известной семье Мажуранич, из которой вышло много литераторов и общественных деятелей Хорватии. Её отец Владимир Мажуранич был писателем, адвокатом и историком. Её дедушкой был знаменитый политик, поэт и хорватский бан Иван Мажуранич, a бабушка Александра была сестрой хорватского языковеда, греческого происхождения, Димитрия Деметра.

Ивана училась частным образом и получила замечательное образование, в том числе владела несколькими языками — её первые литературные произведения были написаны по-французски.

Вместе со семьей Ивана переселилась из своего родного городка Огулин сначала в Ястребарско, потом в Карловац, а затем в Загреб.

В 1892 году Ивана вступила в брак с адвокатом и политиком Ватрославом Брличем и переселилась в город Славонски-Брод в восточной Хорватии, где провела большую часть своей жизни, которую посвятила своей семье и литературной работе.

Воспитанная в патриотическом духе, Ивана вместе с супругом активно занималась общественной деятельностью, направленной на хорватское культурное и языковое возрождение. Епископ Юрай Штроссмайер наградил её золотой медалью за противодействие мадьяронам (Мадьяроны были последователи партии, которая поддерживала идею тесных отношений между Хорватией и Венгрией.)

Творчество

Ещё девочкой Ивана Брлич-Мажуранич начала писать стихи, эссе, дневники; но её первые произведения не печатались вплоть до начала XX века. Сборник рассказов и песен для детей «Хорошие и плохие» (Valjani i nevaljani) вышел в 1902 году. Новеллы и тексты, в качестве приложения к серии просветительских статей под названием «Школа и каникулы» (Škola и praznici), выходили постоянно начиная с 1903 г.

Как мать шестерых детей, она обладала способностью почувствовать душу ребёнка, понять чистоту и наивность их мира.

Настоящая популярность пришла к ней после выхода в свет романа для детей «Чудесные приключения и несчастья подмастера Хлапича» (Čudnovate zgode и nezgode šegrta Hlapića), который был издан в 1913 году. Роман с напряжённым сюжетом повествует о поисках бедным подмастерьем Хлапичем дочери своего хозяина, и о том, как доброта в конце концов побеждает несчастье.

Вершиной её поэтического творчества критика считает сборник «Рассказы из древности» (Priče iz davnine), который вышел в 1916 году. Сборник написан на основе древних славянских мифов и через сказку снова возвращает в жизнь утерянный мир языческих верований хорватов. Такие образы как Косенка, Регоч, Стрибор, Ягленац, Рутвица, Палунко, Весть, Потех, Малик Тинтилинич, Сварожич, Бесомарь воплощают в себе чувства верности, любви и доброты, а также трусость и слабость. В её произведениях также часто можно встретить стремление к богатству или далёким мирам, как символ человеческого влечения к правде и знанию.

Два раза она была кандидатом на получение Нобелевской премии (1931 и 1938), а в 1937 году стала первой женщиной — членом тогда Югославской, а ныне Хорватской академии наук и искусства. Критика считала её прозу синтезом жизненного идеализма, естественности выражения и редкого юмора. Несмотря на то, что она писала для детей, её хвалили многие другие писатели, поэты и литературные историки.

Издательство «Школска книга» из Загреба основало в 1971 году литературную премию «Ивана Брлич-Мажуранич» для поощрения литературного творчества для детей и молодёжи.

Часто её называют хорватским Андерсеном (за виртуозность детского рассказчика) и хорватским Толкином (за погружение в фантастический мир мифологии). Ивану Брлич-Мажуранич можно поставить в один ряд с классиками детской литературы.

Её произведения были переведены на почти все европейские языки.

Ссылки

• [philatelia.ru/literature/plots/?more=1&id=2283 Брлич-Мажуранич (Brlić Mažuranić) Ивана ]

Отрывок, характеризующий Брлич-Мажуранич, Ивана

И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.