Бродель, Фернан

Ферна́н Броде́ль
Fernand Braudel
Дата рождения:	24 августа 1902(1902-08-24)
Место рождения:	Luméville-en-Ornois (департамент Мёз, Франция)
Дата смерти:	27 ноября 1985(1985-11-27) (83 года)
Место смерти:	Cluses (Верхняя Савойя, Франция)
Страна:	Франция Франция
Научная сфера:	история
Место работы:	Практическая школа высших исследований
Учёное звание:	профессор

Ферна́н Броде́ль (фр. Fernand Braudel; 24 августа 1902 года — 27 ноября 1985 года) — известный французский историк.

Произвел революцию в исторической науке своим предложением учитывать экономические и географические факторы при анализе исторического процесса. Яркий представитель французской историографической школы «Анналов», занимавшейся доскональным изучением исторических феноменов в социальных науках. Исследуя зарождение системы капитализма, стал одним из основоположников мир-системной теории.

Биография

Родился в семье учителя математики в небольшой деревне Люмевиль-ан-Орнуа близ немецкой границы в Лотарингии. Крестьянское детство сыграло свою роль в формировании его мировоззрения. В 1909 году поступил в начальную школу в парижском предместье Мериель, где учился с будущим актёром Жаном Габеном, а затем — в лицей Вольтера в Париже.

Высшее образование получал в Сорбонне на гуманитарном факультете. «Как и всех левых студентов того времени», его привлекала Великая французская революция, и в качестве темы дипломной работы он избрал революционные события в самом близком к его родной деревне городке Бар-ле-Дюк. Следующее десятилетие он провёл преподавателем истории в колледже в Алжире, с перерывом на службу в армии в 1925—1926 годах. Годы в Алжире имели большое значения для определения его творчества. В 1928 году он опубликовал свою первую статью.

В 1932 году он вернулся в Париж преподавать в лицее Кондорсе, а затем в лицее Генриха IV. В это время он познакомился со своим коллегой Люсьеном Февром. Уже в 1935 году его и антрополога Клода Леви-Стросса пригласили преподавать в только что созданном Университете Сан-Паулу в Бразилии, и Бродель провёл там три года.

В начале Второй мировой войны, как лейтенант запаса он был мобилизован и отправился на фронт в артиллерийскую часть. Приняв участие в боях, уже после подписания перемирия летом 1940 года вместе с остатками своей воинской части попал в плен, в котором провёл почти пять лет — вначале в лагере для военнопленных офицеров в Майнце, а с 1942 года — в лагере особого режима в Любеке.

В 1947 году защитил диссертацию. С 1948 года Бродель руководил французским Центром исторических исследований. В 1949 году стал профессором Коллеж де Франс, заняв кафедру современной цивилизации, также возглавил жюри по защите исторических диссертаций. В 1956—1972 годах заведовал VI^й секцией («Экономические и социальные науки») в Практической школе высших исследований. После смерти Л. Февра в 1956 году также занимал должность редактора в журнале «Annales, Economies, Sociétés, Civilisations» (фактически — до 1970 года). Член-корреспондент Британской академии (1962). Почётный доктор университетов Брюсселя, Оксфорда, Женевы, Кембриджа, Лондона, Чикаго и др.

В 1949 году вышла в свет его книга «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II», вызвавшая разноречивые отклики среди коллег-историков. Этот серьёзный труд демонстрирует отношение автора к географии, социальной и экономической истории региона как к важным компонентам в историческом анализе, приуменьшая, таким образом, роль событий и персоналий. На историка оказал большое влияние Люсьен Февр, один из непосредственных основателей школы «Анналов».

Самой известной работой Броделя считается его трёхтомник «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв.», вышедший в свет в 1979 году, посвящённая переходу от феодализма к капитализму. Это широкомасштабное исследование доиндустриального мира, в мельчайших деталях показывающее, как функционировали экономики европейских (и не только) стран в данный исторический период. Особенно подробно в нём характеризуются развитие торговли и денежное обращение, много внимания уделяется также влиянию географической среды на социальные процессы.

Бродель — известный сторонник и пропагандист междисциплинарного подхода.

Теория истории

Как пишет Ю. Н. Афанасьев, «Броделевское видение истории определялось прежде всего стремлением понять людские свершения и сделать их понятными для других». Бродель концептуализировал категорию исторического времени, которую рассматривал как внутренне неоднородную, разделяя «историческое время» на следующие уровни: Во-первых, короткое время, время смены событий, главным образом политических. Во-вторых, время средней длительности или циклическое время, описывающее циклы подъёмов и спадов значимых социальных и культурных процессов (экономических, миграционных, демографических и т. д.) В-третьих, длительное время (longue durée) — время, характеризующее крупные структуры совместного существования людей, которые поддерживают целостность больших социокультурных образований (цивилизаций).

Короткое время относится к событиям в повседневной жизни людей. Яркими примерами служат, например, газетные хроники, описывающие пожары, катастрофы, преступления, цены на зерно и т. п. Хотя такие явления и имеют значимость для историка, исследования истории к ним не сводятся. История не есть просто совокупность событий, для анализа используется волнообразная (конъюнктурная) методика, которая позволяет изучать время longue durée. Само понятие longue durée выделяет историю среди других гуманитарных наук, поскольку описывает единство, непрерывность, целостность истории человечества, учитывая разные направления изменений. Динамику человеческой жизни в полном объёме можно увидеть, если рассматривать её через аспекты внутри «медленной» истории.

Работы

• 1949 — La Méditerranée et le Monde Méditerranéen a l'époque de Philippe II (3 тома, 1 изд.; 2-е изд. 1966; Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II):

* La part du milieu (ч. 1. Роль среды). — ISBN 2-253-06168-9.

* Destins collectifs et mouvements d’ensemble (ч. 2. Коллективные судьбы и универсальные сдвиги). — ISBN 2-253-06169-7.

* Les événements, la politique et les hommes (ч. 3. События. Политика. Люди). — ISBN 2-253-06170-0.

русск.пер.: пер. с фр. М. А. Юсима. — М.: Языки славянской культуры. — Ч. 1, 2002. 496 с. — Ч. 2, 2003. 808 с. — Ч. 3, 2004. 640 с.

• 1969 — Ecrits sur l’Histoire, т. 1. — ISBN 2-08-081023-5.
• 1979 — Civilisation matérielle, économie et capitalisme, XV^e-XVIII^e siècle (Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв.):

* Les structures du quotidien (т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное). — ISBN 2-253-06455-6.

* Les jeux de l'échange (т. 2. Игры обмена). — ISBN 2-253-06456-4.

* Le temps du monde (т. 3. Время мира). — ISBN 2-253-06457-2.

русск.пер.: пер. с фр. Л. Е. Куббеля:

 — 1-е изд. — М.: Прогресс. — Т. 1, 1986. 624 с. — Т. 2, 1988. 632 с. — Т. 3, 1992. 679 с.

 — 2-е изд., вступ. ст. и ред. Ю. Н. Афанасьева: в 3 тт. — М.: Весь мир, 2006. — ISBN 5-7777-0358-5.

• 1985 — La Dynamique du Capitalisme. — ISBN 2-08-081192-4.

русск.пер.: Динамика капитализма. — Смоленск: Полиграмма, 1993. — 123 с. — ISBN 5-87264-010-2.

• 1986 — L’identité de la France (3 тома).

русск.пер.: Что такое Франция? (в 2 кн.). — М.: Изд-во им. Сабашниковых. —

Кн. 1. Пространство и история. — 1994. — 406 с. — ISBN 5-8242-0016-5.

Кн. 2. Люди и вещи. Ч. 1. Численность народонаселения и её колебания на протяжении веков. — 1995. — 244 с. — ISBN 5-8242-0017-3.

Кн. 2. Люди и вещи. Ч. 2. «Крестьянская экономика» до начала ХХ века. — 1997. — 512 с. — ISBN 5-8242-0018-1.

• 1990 — Ecrits sur l’Histoire, т. 2. — ISBN 2-08-081304-8.
• 1998 — Les mémoires de la Méditerranée.

Ссылки

• Смирнов В. П. [annuaire-fr.narod.ru/statji/Smirnov-2002.html Фернан Бродель: жизнь и труды] // Французский ежегодник 2002. — М., 2002.
• [www.krugosvet.ru/articles/102/1010274/1010274a1.htm Биография Ф. Броделя]
• [www.gumer.info/authors.php?name=%C1%F0%EE%E4%E5%EB%FC+%D4. Труды Ф. Броделя в библиотеке Гумер]
• [www.i-u.ru/biblio/archive/brodel/ Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв] 2006
• [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/brodel/index.php «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II» в русском переводе]
• [www.i-u.ru/biblio/archive/brodel_istorija/ История и общественные науки. Историческая длительность]
• [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/braudel/index.php Динамика капитализма]

Отрывок, характеризующий Бродель, Фернан

– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.