Бродис, Айвор

Бродис Айвор
Общая информация
Полное имя	Бродис Айван Артур
Родился	Собачий остров, Лондон, Англия
Гражданство	Англия
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1942—1944	Манчестер Юнайтед	0 (0)
1946—1949	Карлайл Юнайтед	91 (52)
1949—1951	Сандерленд	79 (25)
1951—1953	Манчестер Сити	74 (10)
1953—1955	Ньюкасл Юнайтед	42 (15)
1955—1959	Карлайл Юнайтед	159 (32)
1959—1960	Куин оф зе Саут	63 (20)
Национальная сборная**
1951—1954	Англия	14 (8)
Тренерская карьера
1946—1949	Карлайл Юнайтед
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Внешние изображения
	[www.newsandstar.co.uk/polopoly_fs/ivor-broadis-photo-1.1022683!image/2590740488.jpg_gen/derivatives/wholeColumn/2590740488.jpg Фотография в 90-летие]

Айвор Бродис (англ. Ivan Arthur «Ivor» Broadis; род. 1922) — английский футболист, после окончания футбольной карьеры был успешным футбольным журналистом.

Биография

Родился 18 декабря 1922 года на Собачьем острове в Лондоне.

Участник Второй мировой войны — был лётчиком Королевских ВВС, налетал 500 часов на самолётах Vickers Wellington и Avro Lancaster. Уже во время войны приглашался в качестве любителя в футбольный клуб «Тоттенхэм Хотспур», где его имя Айван Артур стали произносить как Айвор. В конце войны находился в Северной Италии, где его застала новость о капитуляции милитаристской Японии, после чего он вернулся в Англию.

По возвращении на родину продолжил карьеру футболиста, выступал за многие английские клубы. Примечательно, что в 1946 году он стал самым молодым играющим тренером в истории чемпионатов Англии, возглавив клуб «Карлайл Юнайтед» и через три года продав самого себя за 18 тысяч фунтов (в то время — внушительная сумма) в футбольный клуб «Сандерленд». Завершил свою карьеру футболиста в клубе «Куин оф зе Саут» и в день своего 90-летия был самым старым из живущих игроков этого клуба. Играл также за сборную Англии и был участником чемпионата мира 1954 года, где в трёх играх забил два гола.

В 1955 году Айвор Бродис закончил карьеру футболиста и следующие 45 лет своей жизни был футбольным журналистом. В настоящее время (2015 год) находится на заслуженном отдыхе, является самым старым из ныне живущих игроков футбольной сборной Англии.

Ссылки

• [www.englandfootballonline.com/TeamPlyrsBios/PlayersB/BioBroadisIA.html England Players — Ivor Broadis]  (англ.)
• [qosfc.com/new_legendsview.aspx?playerid=1035 Ivor Broadis profile on «Queens legends»]  (англ.)
• [www.newsandstar.co.uk/carlisle-united/latest/carlisle-utd-legend-ivor-broadis-celebrated-as-all-time-great-1.1022682 Carlisle Utd legend Ivor Broadis celebrated as all-time great]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Бродис, Айвор

– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.