Броди, Имре
| Имре Броди | |
| Bródy Imre | |
 | |
| Род деятельности: |
физик, изобретатель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
20 декабря 1944 (52 года) |
| Место смерти: | |
И́мре Бро́ди (венг. Bródy Imre; 23 декабря 1891, Дьюла, Австро-Венгрия — 20 декабря 1944, Мюльдорф-на-Инне, Германия[1]) — венгерский физик и инженер, который в 1936 году довёл до серийного производства криптоновую лампу — лампу накаливания, заполненную азотом с примесью криптона.
Имре Броди приходился племянником венгерскому писателю Шандору Броди. Погиб в период Холокоста в Венгрии.
Содержание
Биография
Получив образование в Будапеште, он написал докторскую диссертацию на тему «Химическая константа одноатомных газов». Некоторое время он преподавал в средней школе, после чего стал доцентом прикладной физики в Университете Науки, где проводил исследования в области удельной и молекулярной теплоёмкости. С 1920 года он работал вместе с Максом Борном в Гёттингенском университете. Они совместно работали над динамической теорией кристаллической решётки. Вернувшись домой в 1923 году, он до самой смерти работал инженером научно-исследовательской лаборатории Tungsram в Будапеште, а в конце 1920-х возглавил «криптоновый проект» Tungsram — разработку высокоэффективных и долговечных криптоновых ламп накаливания.
Лампы накаливания первой половины XX века заполнялись азотом, но уже в начале первой мировой войны Рихард Якоби предложил заполнять их смесью азота и инертных газов. В 1920-е годы подобные эксперименты велись во многих странах, используя наиболее доступный (но всё же неприемлемо дорогой в те годы) тяжёлый инертный газ — аргон. Жорж Клод первым предложил заменить аргон криптоном, что должно было снизить тепловые потери, а экспериментально эту идею первым проверил Броди. В феврале 1929 года он установил, что добавка криптона снижает не только тепловые потери, но и диффузию газа в вольфрамовую нить накала — что делало лампу более долговечной. 1 августа 1930 года Tungsram получила патент на изобретённую Броди криптоновую лампу[2].
За простым по форме экспериментом последовала теоретическая проработка процессов, происходящих в смеси азота с малым (порядка нескольких процентов) количеством инертного газа. Броди теоретически и экспериментально доказал, что наибольший выигрыш достигается при использовании наиболее тяжёлого инертного газа — криптона; напротив, как показали опыты Броди и Эмиля Тейца (венг. Emil Teisz) 1931 года, наиболее лёгкий гелий для ламп накаливания неприемлем[3].
В июле 1931 года лаборатория Броди изготовила шесть опытных криптоновых ламп; независимые испытания в берлинской лаборатории показали, что средний срок службы криптоновой лампы почти в четыре раза превосходит срок службы обычной лампы накаливания (1124 часа против 299 часов). К 1934 году Броди определил оптимальные конфигурации нитей накаливания и запатентовал ставшую классической грибовидную форму баллона криптоновой лампы, а затем предложил альтернативную эллипсоидную форму. До запуска криптоновой лампы в серию оставалось «всего лишь» довести себестоимость литра криптона с 800 рейхсмарок до не более 6 марок[4].
Фирмы-производители газов (Linde, Air Liquide, IG Farben) считали задачу невозможной, и только в 1936 согласились построить в Айке завод по производству криптона. Завод, вступивший в строй весной 1938 года, юридически принадлежал Tungsram, но фактически контролировался Linde[5]. По мнению Броди, Linde не смогла обеспечить должное качество газа. Он занялся разработкой нового способа получения криптона и в 1941 году, совместно с Тибором Михаловицем, предложил новую технологию, существенно отличавшуюся от технологии Linde. Планы Tungsram открыть в 1942 году второе, независимое от Linde, производство криптона не были реализованы из-за начала второй мировой войны[6].
Несмотря на проблемы с заводом в Айке, в 1936 году Tungsram начал крупносерийное производство криптоновых ламп, а в 1938—1939 их выпуск достиг 4,7 млн штук (20 % от общего выпуска ламп накаливания на Tungsram)[7].
После вторжения немецких войск в Будапешт (март 1944 года) Tungsram устроила на территории завода в Будапеште убежище для сотрудников-евреев[8]. Броди скрывался там от облав до сентября 1944 года (по другим источникам до 3 июля 1944). Узнав, что его жена и дочь арестованы, он вышел из подполья и ушёл в город, сказав «если их убъют, я уже не хочу жить…» (в английском переводе If they are slain I don’t want to live either)[9]. По утверждению доктора Иштвана Ваго, посещавшего лекции Броди в еврейском Открытом университете, Броди был арестован, отправлен в Освенцим и погиб там[10]. В действительности он умер в концлагере Мюльдорф[1], входившем в «систему» лагеря Дахау.
Напишите отзыв о статье "Броди, Имре"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [global.britannica.com/EBchecked/topic/1091466/Imre-Brody Imre Bródy]. Encyclopaedia Britannica.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, p. 63.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, pp. 63, 64.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, pp. 64, 65.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, p. 68.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, pp. 66, 68, 79.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, p. 86.
- ↑ Основатели компании братья Эггеры и её бессменный гендиректор с 1918 по 1944 годы Леопольд Ашнер - евреи. Ашнер был арестован в мае 1944, отправлен в Маутаузен, а затем Tungsram выкупила его и переправила в Швейцарию.
- ↑ Jeney, Gaspar, 1990, p. 93.
- ↑ [www.iremember.hu/personal_stories/holocaust/the_horthy_era_and_fascism.html The Horthy Era and Fascism] (англ.). iremember.hu. Проверено 7 сентября 2013.
Источники
- Jeney, Karoly; Gaspar, Ferenc. [books.google.ru/books?id=xf7cuAAACAAJ The History of Tungsram: 1896-1945] / ред. Harkay, Istvan; англ. пер. Dunay, Erwin. — Budapest: History Committe of Tungsram Co. Ltd., 1990. — 282 p. — ISBN 9620290340.
Ссылки
- [www.sztnh.gov.hu/English/feltalalok/brody.html IMRE BRÓDY (1891—1944)] (англ.)
- [www.hdke.hu/files/csatolmanyok/Brody_Imre_KoreiReka.pdf Holocaust, mint a tudományos fejlesztések gátja, avagy. Bródy Imre, mint a holocaust áldozata] (венг.). hdke.hu. Проверено 7 сентября 2013.
Отрывок, характеризующий Броди, Имре
– Да, да, так и сделайте.Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
