Бродники
Бродники (бордники, продники, бронники, бродничи, бродници) — этнически смешанное население побережья Азовского моря, нижнего Дона и Днестра в XII—XIII вв.
Содержание
Этническая принадлежность
По всей вероятности бродники были тюрко-славянского происхождения[1]. Есть мнение, что в состав бродников могли входить остатки разрозненных хазар и булгар, а позже огузов. Бродники не оставили о себе ни материальных, ни письменных следов, это затрудняет их идентификацию.
Византиец Никита Акоминат в своём Слове в 1190 году утверждал, что бродники — ветвь тавроскифов (название русских в византийских источниках того времени)[2]
Места проживания
Бродники были южными соседями валахов, населявших территорию будущего Молдавского княжества. Бродники проживали в северо-западной части Буджака, южной части современных румынских жудецев Вранча и Галац, а также, возможно, на побережье между Днестром и Днепром[3].
Исторические упоминания о бродниках
Бродники часто упоминаются в русских летописях. Они неоднократно принимали участие в междоусобных войнах русских князей, а также в русско-половецких и русско-татарских битвах. Во время битвы на Калке в 1223 г. часть Б. («бродницы старые») во главе с воеводой Плоскыней перешла на сторону монголов, нарушив союз с русскими князьями[2]. В западноевропейских документах говорится о Земле бродников, как граничащей с куманами, русскими и болгарами. Например, в письме папы римского Григория IX 1227 года встречается фраза «Cumania et Brodnic terra…» В 1227 году в Куманию и Землю Бродников назначался папский архиепископ. В 1250 году венгерский король Бела IV сообщал папе римскому, что татары завоевали восточных соседей Венгрии, к которым причислял и бродников. В послании Белы 1254 г. русские и бродники названы племенами «неверных», как православные (наряду с язычниками) нередко именовались в западных источниках[2].
Очевидно, что бродники занимали какую-то часть территории современной Молдавии. После XIII века письменная информация о бродниках не прослеживается. Армия, составленная из бродников, содействовала возвращению болгарского царя Ивана Асеня ІІ в Болгарию в 1217 году.
Возможно, бродники упоминаются в Слове о полку Игореве под названием «деремела» (от тюркского *därmäl «люди с брода»)[4].
Существует гипотеза, что бродники, не сумев создать прочное этническое сообщество, растворились в славянской среде и пополнили первые казачьи отряды[5].
См. также
Напишите отзыв о статье "Бродники"
Примечания
- ↑ Гумилёв, Лев Николаевич. Открытие Хазарии. М.: Наука, 1966.
- ↑ 1 2 3 Князький И. О. [www.pravenc.ru/text/153461.html Бродники] // Православная энциклопедия. Том VI. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2003. — С. 258-259. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
- ↑ Victor Spinei. Moldavia in the 11th—14th centuries. — Editura Academiei Republicii Socialiste România, 1986.
- ↑ Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 томах / Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом); Ред. кол.: Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев, С. А. Семячко, О. В. Творогов (отв. ред.). — СПб.: Дмитрий Буланин, 1995
- ↑ Грушевский, Михаил Сергеевич
Литература
- Рудаков В. Е. Бродники // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Микола Руденко. Хто такі бродники? // [ukrainaforever.narod.ru/xtotakibrodnyky.html Крізь Пітьму Тисячоліть].
- Князький И. О. Славяне, волохи и кочевники Днестровско-Карпатских земель (кон. IX — сер. XIII в.). Коломна, 1997. С. 204—207.
- Пашуто В. Г. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968
- Пламен Павлов. [liternet.bg/publish13/p_pavlov/buntari/ruski.htm Руски бродници, политически емигранти и авантюристи във Второто българско царство]
- Успенский Ф. И. Образование Второго Болгарского царства.
Ссылки
- [www.pravenc.ru/text/153461.html Статья «Бродники» в Православной энциклопедии]
- [evgrsaveliev.narod.ru/historydon/historydon_5.html Евграф Савельев. История Дона и Донского казачества. Часть 1-я. Древность казачества. Глава V-я. Бродники. Епархия Сарская и Подонская]
Отрывок, характеризующий Бродники
Графиня заплакала.– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.