Бродяжничество

Бродяжничество — состояние человека, живущего в бедности, скитающегося с места на место, не имеющего жилья, постоянной работы или другого законного источника дохода (средств к существованию). В русскоязычной социологической и юридической литературе бродяжничество обычно определяется как систематическое перемещение лица, не имеющего постоянного места жительства, из одной местности в другую (или в пределах одной местности), с существованием при этом на нетрудовые доходы.

Отношение закона к бродяжничеству различалось в разных странах и в разные времена. Оно могло считаться уголовным преступлением, мелким правонарушением или же просто асоциальным явлением, которое способствует вовлечению в преступную деятельность, но само по себе нарушением закона не является. Различались и юридические определения этого понятия, признаки, по которым человека можно было отнести к бродягам.

Особенно суровыми законами против бродяг и нищих отличилась Великобритания, где запрет на бродяжничество и попрошайничество сохраняется до сих пор. Законы о бродяжничестве в США были частично отменены как противоречащие Конституции, частично продолжают действовать. Человек, имеющий законный источник дохода, в США не считается бродягой, даже если он/она не имеет дома и постоянно перемещается с места на место. Уголовная ответственность за бродяжничество сохранилась и в Канаде, где оно так же рассматривается как существование на доходы от преступной деятельности или азартных игр, а не как постоянное странствование.

История

В сказках средневековой Европы попрошайки насылали проклятие на того, кто оскорбит их или будет скуп на милостыню. Ведьмы тоже могли попрошайничать, клянчить «молоко, дрожжи, спиртное и мясо» в Англии. В некоторых странах Восточной Азии бродягам до сих пор приписывают обладание мистическими силами, уважают и боятся их.

Бродяжничество в законодательстве Германии

По Уголовному кодексу Германии 1871 г. (§ 361 des Strafgesetzbuches von 1871), бродяжничество было одним из оснований для принудительного помещения в работный дом.

Во времена Веймарской республики закон против бродяжничества был смягчён. Но после прихода к власти нацистов он был ужесточён вновь; бродяжничество, наряду с нищенством, проституцией и «уклонением от работы» (нем. arbeitsscheu) стало рассматриваться как «асоциальное поведение» и наказывалось отправкой в концлагерь.

Бродяжничество в законодательстве Великобритании

В XVI и XVII веках в Англии, бродягой считался человек, который может работать, но предпочёл не заниматься трудом (или не мог найти себе работу, бродил в поисках работы), или тот, кто жил попрошайничеством. Бродяжничество было противозаконным и наказывалось клеймением, поркой, забором в солдаты, ссылкой на каторгу в колонии. Бродяги отличались от «уважаемых бедных» (impotent poor) — тех, кто не мог обеспечивать себя в силу престарелого возраста или болезни. Тем не менее, обычно английский закон не проводил различия между «уважаемыми бедными» и преступниками, и те и другие получали одинаково суровые наказания. «Закон о бедных» (English Poor Laws) действовал в Англии и Уэльсе с XVI в. и до установления «государства всеобщего благосостояния» в XX в.

Бродяжничество в законодательстве России

В Царской России

В Царской России юридический термин Бродяжничество имел несколько иное значение, чем соответствующие ему выражения (Vagabondage (фр.), Landstreicherei (нем.)) в Западной Европе. В Германии, например, бродяжничеством признается бесцельный, обратившийся в привычку переход из одного места в другое, при неимении средств к жизни и нежелании приобретать их собственным трудом.

Законодательство признало бродягами как жительствующих где-либо, так и переходящих или переезжающих из места в место не только без ведома подлежащих полицейских начальств и без установленных на то видов, но и без всяких средств доказать настоящее своё состояние или звание или же упорно от сего отказывающихся.

Следовательно, условием наказуемости Бродяжничества в Царской России являлись не праздность и неимение средств к существованию, а неуказание, по нежеланию или невозможности, или же ложное показание истинного своего состояния или звания. При этом для состава преступления необходимо было наличие обоих этих условий, так как лицо, не имеющее установленного паспорта, но могущее другими путями доказать своё состояние или звание, мог подвергнуться наказанию лишь как беспаспортный (см. Паспорт), а не как бродяга.

Кроме того, закон Российской Империи признавал также бродягами и иностранцев, которые после двукратной высылки за границу, с воспрещением возвращаться в Империю, будут снова задержаны в России, хотя бы лица эти и имели возможность доказать своё звание и состояние. Наказания, грозящие у нас за бродяжничество, весьма значительны. Это не может быть оправдываемо одним подозрением, что бродяга скрывается от уголовного преследования за какое-либо совершенное им преступление. Мотивами неуказания состояния и звания могут служить обстоятельства чисто личного свойства, не имеющие никакого отношения к уголовной юстиции; иногда же виновному в бродяжничестве и самому неизвестно его состояние.

Согласно Уложению о наказ. угол. и исправ., бродяга, называющий себя не помнящим родства или же под иным каким-либо предлогом упорно отказывающийся объявить о своем состоянии или звании и постоянном месте жительства, или давший при допросе ложное показание, присуждался к отдаче в исправительные арестантские отделения на четыре года, после чего, а равно и в случае негодности к работам в арестантских отделениях, ссылался в сибирские или другие отдаленные губернии, по усмотрению министерства внутренних дел. Женщины заключались в тюрьму на тот же срок, а потом отправлялись на водворение в Сибирь. Сверх этого наказания, за ложное показание о своем состоянии, звании и месте жительства бродяги подвергались ещё наказанию розгами от 30—40 ударов. Бродяги обоего пола, оказавшиеся глухими, слепыми, немыми, или из-за совершенной дряхлости вовсе не способными к следованию в Сибирь, отдавались в приказы общественного призрения или заменяющие их учреждения; но губернские начальства обязаны были стараться открыть их истинное происхождение, и в случае, если люди эти окажутся принадлежащими к городским или сельским обществам, возвращать их туда на счёт обществ.

Законом 1861 г. применение наказания за Бродяжничество было обусловлено достижением 17-летнего возраста. Что касается подсудности дел о бродягах, то, по Уставу уголовного судопроизводства, дела о бродягах, называющих себя не помнящими родства или сделавших ложные показания о звании своем и состоянии, были подсудны окружному суду без участия присяжных заседателей. Бродяги подлежали суду там, где были пойманы; но называющиеся чужими именами и пересланные в те места, из коих они показали себя бежавшими или вышедшими, в случае доказанной лживости показаний их, не возвращались в место первоначального задержания, а предавались следствию и суду в том месте, в которое препровождены.

В РСФСР

В Уголовном кодексе РСФСР, вступившим в силу с 1 января 1961 г., было предусмотрено за систематическое занятие бродяжничеством (после двух административных предупреждений) наказание до двух лет лишения свободы (статья 209).

Это положение действовало до 5 декабря 1991 года, после чего ст. 209 УК РСФСР была отменена, и бродяжничество перестало быть преступлением.

В современной России

В настоящее время в Российской Федерации бродяжничество декриминализировано, то есть больше не считается ни уголовным преступлением, ни административным правонарушением.

Существует уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в занятие бродяжничеством или попрошайничеством ([www.consultant.ru/popular/ukrf/10_28.html#p1986 ст. 151 УК РФ] «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий»). Но она не распространяется на случаи вовлечения несовершеннолетнего в занятие бродяжничеством, если это деяние совершено родителем несовершеннолетнего вследствие стечения тяжелых жизненных обстоятельств, вызванных утратой источника средств существования или отсутствием места жительства.

По ныне действующему законодательству, российское государство не связано обязанностью во всех случаях обеспечивать граждан жилыми помещениями, что подтвердил даже КС РФ. Если прочитать внимательно [www.consultant.ru/popular/cons/1_2.html#p251 статью 40] Конституции РФ, то становится понятно, что органы государства, конечно, создают условия и поощряют жилищное строительство, но никакой семье и ни одному человеку собственное жилище хоть когда-нибудь в жизни не обещается. Доступное жильё для малоимущих предоставляется, конечно, из имеющихся фондов и в пределах нормы. Давать достаточный заработок для оплаты аренды жилья никто никому не должен. Да и вообще возможность законно быть хотя бы в одном жилом помещении не гарантируется, строго говоря. Потому представляется вполне логичным, что если государство не обещает предоставить каждому гражданину жилище и работу (или другой законный и социально приемлемый источник средств к существованию), то и не наказывает за отсутствие первого или второго.

Борис Страшун, профессор Московской государственной юридической академии:

Прежде всего надо определить, кто такие бездомные, бомжи, установить, что считается бродяжничеством… Закон должен содержать очень точные дефиниции.

Но этот законопроект, внесённый в 2007 году, так и не был принят.

Бродяжничество в законодательстве Канады

Согласно статье 179 Уголовного кодекса Канады (en:Criminal Code of Canada), бродяга — это тот, кто «обеспечивает себя, полностью или частично, с помощью [азартной] игры или преступления и [при этом] не имеет законной профессии (рода занятий) или попрошайничает». Так же бродягой считают того, кто когда-либо совершил преступление, связанное с сексуальными домогательствами, грубым обращением, изнасилованием, развратными действиями, растлением малолетних— и после этого был обнаружен праздношатающимся на (либо около) территории школы, детской игровой площадки, общественного парка или места для купания. То есть систематическое перемещение из одного места в другое, а также отсутствие «цивильного» жилища или нежелание в нём жить— не считаются признаками бродяжничества.

Бродяжничество в Канаде признаётся одним из преступлений небольшой тяжести (en:Summary offence), за которые максимальное наказание ( (англ.) [laws.justice.gc.ca/eng/C-46/page-18.html#codese:787 ст.787] УК Канады)— 6 месяцев тюремного заключения и(или) штраф 5000 канадских долларов.

Бродяжничество в законодательстве США

В колониальной Америке, если странствующий человек приходил в город и не находил себе работу, ему или ей указывали покинуть город либо понести наказание. В США законы о бродяжничестве были нечёткими и покрывали большой спектр деяний и преступлений, связываемых с бродягами, такие как проституция, праздношатание, пьянство, а также связь с известными преступниками. По тогдашним законам о бродяжничестве, полиция арестовывала тысячи людей, которые подозревались в преступлении, но не совершали его. Со временем, наказание за это было изменено на штраф или несколько месяцев тюрьмы.

После Войны Севера и Юга, на Юге были приняты «Чёрные кодексы» — законы для контроля над освобождёнными рабами. Законы о бродяжничестве были включены в эти кодексы. Бездомные безработные чёрные американцы были арестованы и оштрафованы как бродяги. Обычно эти люди были не в состоянии уплатить штраф, а потому ссылались на государственную работу или нанимались к частному работодателю.

В 1960-х годах, законы о бродяжничестве были признаны слишком широкими и нечёткими в формулировках, а также нарушающими правовые гарантии, установленные 14-й поправкой к Конституции: при таких законах граждане просто не знали, какое именно поведение является незаконным. Полиция имела слишком большие полномочия, решая, кого арестовывать, а кого нет. Законы о бродяжничестве больше не могли нарушать свободу слова, когда, например, полиция использовала их против политических демонстрантов или «непопулярных» групп людей. Законы США о бродяжничестве стали более ясными, точными и определёнными. После того, только пребывание в статусе бродяги стало наказываться по законам о бродяжничестве, а другие преступления наказывались по другим законам.

Запрет на бродяжничество и праздношатание, установленный в Чикаго, был в 1992  признан Верховным судом США неконституционным, так же как подобный запрет в Джэксонвиле в 1972 г. (см. «Дело Папахристоу против Джэксонвиля»).

Тем не менее, новые местные законы в США позволили криминализировать наиболее агрессивные занятия бродяг, такие как навязчивое попрошайничество). В последние годы снова увеличилось количество правовых норм, криминализирующих бродяжничество и связанные с ним деяния. В некоторых городах и округах существуют так же муниципальные запреты на сидение и лежание (англ. sit-lie ordinances).

Некоторые из местных властей побуждают бродяг уйти вместо их ареста. Слово «бродяга» в употреблении было заменено на «бездомная личность» (англ. homeless person). Уголовное преследование за само бродяжничество встречается редко; чаще его заменяют преследованием за правонарушения, связанные с бродяжничеством, такие как праздношатание.

По сообщению ФБР, в 2005 году отмечено 24359 случаев нарушения закона о бродяжничестве.

Бродяжничество в законодательстве Франции

Во Франции отличительные черты бродяжничества — неимение определённого местожительства, средств существования и занятия, дающего возможность добыть оные. При наличности этих условий Бродяжничество рассматривается как проступок, подлежащий наказанию. Мотивируется это, обыкновенно, тем, что люди без очага и промысла (фр. gens sans aveu, как выражается французское законодательство), существуя за счёт остального населения и ничем не связанные, представляют собой весьма опасный социальный элемент, доставляющий, как указывает уголовная статистика, самый большой процент всякого рода преступников.

Значение слова «Бродяжничество» в Большой советской энциклопедии

Бродяжничество, в эксплуататорских государствах социальное явление, порождаемое необеспеченностью и неустойчивостью существования трудящихся. Выражается в постоянном перемещении человека с места на место, в бездомном образе жизни, в существовании за счёт подаяний и т. п. При эксплуататорском строе лица, вынужденные заниматься Бродяжничеством, самим обществом лишены возможности участвовать в производительном труде.

См. также

• Бездомные
• Бездомные в США
• Английские законы о бедных
• Беспризорники
• Бомж (лицо без определённого места жительства)
• Дромомания (бродяжничество как болезнь)
• Нищие
• Путешествие
• Всемирный кочевник
• Сквоттинг (самовольный захват жилья)
• Статусные преступления
• Тунеядство
• Хобо
• Бич
• Бродяга
• Попрошайничество

Литература

• Бродяжничество // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

•  (англ.) [www.duhaime.org/LegalDictionary/V/Vagrancy.aspx Vagrancy Definition]
• Иероним Иеронимович Ясинский. «Типы Царского сада»

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Бродяжничество

– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.