Брёйер, Марсель
| Марсель Брёйер | |
| Marcel Lajos Breuer | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Место рождения | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Архитектурный стиль | |
| Важнейшие постройки |
Штаб-квартира ЮНЕСКО |
| Научные труды |
Свет и тень (1955) |
Марсель Лайош Брёйер[1]; англ. Marcel Lajos Breuer, венг. Breuer Lajos Marcell; 21 мая 1902, Печ — 1 июля 1981, Нью-Йорк) — немецкий и американский архитектор и дизайнер.
Биография
Марсель Лайош Брёйер родился в Венгрии, в еврейской семье. В юности переехал в Веймар и поступил в «Баухауз», где остался преподавать. В 1920-е Брёйер преимущественно занимался дизайном мебели, именно тогда им был создан знаменитый стул «Василий» (1925), посвящённый художнику Василию Кандинскому. «Василий» был изготовлен из холста и стальных трубок, использование которых было подсказано автору рулём велосипеда.
В конце 1920-х Брёйер переехал в Берлин, чтобы заняться архитектурой. По его проектам были построены дома в Висбадене и Цюрихе. После прихода к власти Гитлера зодчий, будучи иудеем, эмигрирует в Лондон (1933) и США (1937). Под впечатлением от работ английских модернистов Брёйером был создан «Длинный стул» из фанеры. В Нью-Йорке Брёйер вновь занялся преподаванием, познакомился с Ф. Джонсоном и Бэем Юймином, создал несколько совместных с Гропиусом архитектурных проектов.
В 1941 году Брёйер создал собственное бюро, занявшись преимущественно проектированием жилых домов. Среди его нововведений этого периода — «двухъядерный дом» (с отдельными крыльями для спален и остальных комнат) и «крыша-бабочка». В 1953 г. архитектор выиграл конкурс на проектирование штаб-квартиры ЮНЕСКО в Париже, которое стало важной вехой в развитии брутализма. В 1960-е и 1970-е годы Брёйер продолжил строительство крупных зданий из железобетона, его шедеврами стали здание Музея американского искусства в Нью-Йорке (1966) и небоскрёб AT Tower в Кливленде (1971).
Архитектор был дважды женат и имел двух детей.
Марсель Брёйер умер 1 июля 1981 года.
Выставки его дизайнерских работ проводятся до сих пор, а идеи «Баухауза» сохраняют влияние и в XXI веке.
Напишите отзыв о статье "Брёйер, Марсель"
Примечания
- ↑ [bigenc.ru/text/1883065 Брёйер Марсель Лайош] / А. Н. Шукурова // Большой Кавказ — Великий канал. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2006. — С. 189. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 4). — ISBN 5-85270-333-8.</span>
</ol>
|
Это заготовка статьи об архитекторе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Брёйер, Марсель
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
