Бройтман, Самсон Наумович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Самсон Наумович Бройтман
Дата рождения:

27 октября 1937(1937-10-27)

Место рождения:

Одесса (СССР)

Дата смерти:

16 декабря 2005(2005-12-16) (68 лет)

Место смерти:

Москва (Россия)

Страна:

СССР СССР
Россия Россия

Научная сфера:

филология

Учёная степень:

доктор филологических наук

Учёное звание:

профессор РГГУ

Альма-матер:

ДГУ

Самсон Наумович Бройтман (27 октября 1937, Одесса, СССР — 16 декабря 2005, Москва, Россия) — советский и российский учёный-филолог и литературовед, доктор филологических наук, автор первого в мире учебника по исторической поэтике, крупнейший специалист в области теории и истории русской лирики XIX — начала XX века[1].





Биография

Самсон Бройтман родился в Одессе. В 1938 году переехал вместе с семьёй в Дагестан. В 1959 году окончил историко-филологический факультет Дагестанского университета, после этого работал учителем в школе селения Кахиб в одном из горных районов республики, затем в школах Махачкалы.

Научные интересы Бройтмана сформировались под воздействием работ Александра Веселовского и Михаила Бахтина, к которому он ездил в 1969 и 1972 годах.

С 1965 по 1993 год преподавал теорию литературы, историю русской литературы конца XIX — начала XX века и историческую поэтику в Дагестанском университете. С 1967 год публиковал научные работы. Кружок исторической поэтики, который вел Самсон Наумович в ДГУ, был настоящей творческой мастерской. На заседаниях кружка делали свои первые доклады будущие ученые-филологи.

В 1993 году стал профессором кафедры теоретической и исторической поэтики РГГУ. За 12 лет работы в Москве написал немало книг и статей, принимал участие в работе над литературоведческими словарями.

Скончался на 69-м году жизни после тяжёлой болезни.

Научные публикации (неполный список)

  • Проблема диалога в русской лирике первой половины XIX века: Учеб. пособие по спецкурсу / Даг. гос. ун-т им. Ленина. — Махачкала, 1983. — 80 с.
  • К проблеме диалога в реалистической лирике Пушкина // Вопросы историзма и реализма в русской литературе XIX — начала XX в. — Л., 1985. — С. 157—170.
  • К проблеме субъектно-образной целостности позднеклассической лирики // Проблема автора в художественной литературе. — Ижевск, 1990. — С. 120—131.
  • «Неклассический» тип субъектной структуры в лирике символизма // Проблемы типологии русской литературы XX в. — Пермь, 1991. — С. 25—40.
  • Три концепции лирики (проблема субъектной структуры) // Известия РАН. — Сер. лит. и яз. 1995. № 1. — С. 18—29.
  • Русская лирика XIX — начала XX века в свете исторической поэтики (субъектно-образная структура). — М.: РГГУ, 1997. — 306 с.
  • Бахтинский тезаурус: Материалы и исследования: Сб. статей / М.: РГГУ, 1997. — 183 с. [Чл. редкол., авт. ст.]
  • Наследие М. М. Бахтина и историческая поэтика // Диалог. Карнавал. Хронотоп. — 1998. — № 4. — С. 14—32.
  • Теория поэтического языка А. Ф. Лосева и проблема поэтического многоязычия // Лосевские чтения: Образ мира — структура и целое. — М., 1999. — С. 289—297.
  • Неявное в поэтике Пушкина // Russian Language Journal. Vol. 53. — Michigan, 1999. — C. 73—95.
  • Поэтика стихотворения Пушкина «Для берегов отчизны дальной…» // Рус. словесность. 1999. № 2. — С. 8—13.
  • Из словаря «Русский символизм»: Символ. Ирония // Дискурс. — М., 2000. № 8—9. — С. 234—243.
  • Историческая поэтика: учеб. пособие. — М., 2001. — 420 с.
  • Тайная поэтика Пушкина / РГГУ, Твер. гос. ун-т. — Тверь, 2002. — 110 с. (Лит. текст: пробл. и методы исслед.; Прил. Сер: Лекции в Твери).
  • Теория литературы. / Соавт.: Тамарченко Н. Д., Тюпа В. И. — В 2 тт. — М.: Академия, 2004. —

Т. 1 (Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. 512 с.); Т. 2 (Историческая поэтика. 368 с.).

  • Историческая поэтика: Хрестоматия-практикум. — М.: Академия, 2004. — 352 с.
  • Анализ художественного текста: Лирическое произведение: Хрестоматия / Сост. и примеч. Д. М. Магомедовой, С. Н. Бройтмана. — М.: РГГУ, 2005. — 334 с.
  • Поэтика книги Бориса Пастернака «Сестра моя — жизнь». — М.: Прогресс-Традиция, 2007. — 608 с.

Напишите отзыв о статье "Бройтман, Самсон Наумович"

Литература

Самсон Наумович Бройтман // Поэтика русской литературы конца XIX — начала XX века. Динамика жанра. Общие проблемы. Проза. М. : ИМЛИ РАН, 2009. 832 с. С. 813–814.

Примечания

  1. [www.grani.ru/Society/Science/m.99749.html В Москве скончались два крупных филолога]

Ссылки

  • [ifi.rsuh.ru/whoiswho_brojtman.html Биография Самсона Бройтмана]
  • [filfakdgu.narod.ru/broytman1.html «Самсон Наумович Бройтман», профессор Ш. А. Мазанаев, Сайт филологического факультета Дагестанского государственного университета ]

Отрывок, характеризующий Бройтман, Самсон Наумович

Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.