Брока, Поль

Поль Брока
Paul Broca
Место рождения:	Сен-Фуа-ля-Гранд, Жиронда, Франция
Место смерти:	Париж, Франция
Научная сфера:	антропология, анатомия, хирургия, неврология
Известные ученики:	Поль Топинар

Поль Пьер Брока́ (фр. Paul Pierre Broca, 28 июня 1824 — 9 июля 1880) — французский хирург, этнограф, анатом и антрополог. Его работы относятся к области медицины и антропологии — серия статей по патологиям суставных хрящей, аневризмам и опухолям. Фактически Поль Брока является основоположником современной антропологии, так как разработал инструментарий этой науки (применяющийся и в настоящее время), основал Общество антропологии в Париже в 1859, основал журнал «Антропологическое обозрение» («Revue d'anthropologie») в 1872 и Высшую школу антропологии в 1876 году. Обнаружил центр речи в головном мозгу человека, названный его именем (центр Брока — область коры головного мозга располагающаяся в нижней задней части третьей лобной извилины левого полушария — у правшей).

Биография

Поль Брока родился 28 июня 1824 года в семье военного врача в Сен-Фуали-Гранд департамента Жиронда (административный центр — город Бордо) на юго-западе Франции. С юных лет Поль был знаком с методиками исследований и отбора материалов. Тесное общение с врачами в дальнейшем определило его карьеру в медицинской сфере. В основе взглядов Брока основополагающей является теория Дарвина (теория естественного отбора).

В 1844 году Поль Брока получил высшее медицинское образование и приступил к выполнению обязанностей прозектора (должность, аналогичная ассистенту, на кафедрах анатомии, зоологии, хирургии и др.), практикуя одновременно в нескольких госпиталях.

С 1848 года Брока ведет активную научную деятельность, публикуя результаты своих исследований в медицинских журналах и обозрениях. В этом году основал «общество вольнодумцев» (англ. freethinker — общество материалистов, разделяющих взгляды Чарльза Дарвина), за что был подвергнут преследованиям со стороны властей.

В 1850 году Поль Брока проводит сравнительное исследование антропологических характеристик древних и современных скелетов, эксгумируя захоронения на старинном парижском кладбище, что привело к увлечению ученого физической антропологией и разработке методов изучения формы, структуры и внешних особенностей черепа (и мозга).

В 1859 году Поль Брока основывает первое в Европе общество Антропологии в Париже, руководителем которого являлся до конца своих дней.

В 1867 году Поль Брока стал профессором медицинского факультета в Парижском университете в Сорбонне.

В 1872 году Полем Брока был основан журнал «Антропологическое обозрение» (Revue d’anthropologie).

В 1876 году Поль Брока основывает в Париже Высшую Школу Антропологии. В том же году Поль Брока основывает антропологический музей (так же в Париже).

В 1880 году (незадолго до своей смерти) Поль Брока был избран пожизненным членом французского Сената.

Поль Брока скончался в возрасте 56 лет в Париже 9 июля 1880 года.

Своё тело после смерти учёный завещал науке. Мозг Поля Брока является одним из экспонатов «Музея Человека» в Париже.

Оценки

«Его уникальный вклад в науку состоит в том, что именно он превратил антропологию в академическую дисциплину в её современном понимании. Заложив начала изучения морфологии человека по многим частным направлениям, П. Брока при этом создал единые универсальные методики антропологических исследований, которыми пользуются учёные всего мира до сих пор» (Перевод с французского А. Иванова).

Сам Поль Брока считал себя достигшим вершин во всех отношениях, что отражается в речи в честь избрания его сенатором: «Я слишком счастлив! Самые смелые честолюбивые мечты, какие только может иметь человек науки, о чем только мог мечтать любой смертный, осуществлены; если бы я был так же суеверен, как древние, я считал бы своё настоящее избрание предвестником большой катастрофы, быть может, самой смерти».

В честь Брока названы:

• Афазия моторная Брока (лат. Broca’s aphasia motoria) — нарушение устной речи при сохранности функций артикуляционного аппарата (обычно с таким нарушением человек может жевать, глотать, свистеть, петь — в том числе пропевать слова и кричать).
• Центр Брока (лат. Broca’s area) — ядро двигательного анализатора артикуляции речи; располагается в задних отделах нижней лобной извилины вблизи отделов двигательной области коры головного мозга (предцентральной извилины), которые являются анализаторами движений, производимых при сокращении мышц головы и шеи.
• Брока извилина — извилина лобная нижняя (лат. g. frontalis inferior) — извилина в нижней части верхнелатеральной и нижней поверхностей лобной доли, ограниченная нижней лобной и латеральной бороздами.

Научная деятельность

Антропология

Поль Брока фактически стал основателем этой науки как отдельной научной дисциплины. Им были разработаны числовые индексы для расчёта соотношения размеров черепа и мозга (используемые и в настоящее время). Занятие черепной антропометрией потребовало создания специализированных инструментов — Брока стал изобретателем краниометров. Эти приборы и исследования древних перуанских, древних французских, древнегреческих и современных черепов человека позволили Полю Брока сделать выводы, остановившие споры со сторонниками теории унитаризма.

В целом по результатам только исследований мозга Полем Брока было опубликовано 53 статьи. Следует отметить, что Поль Брока в современном представлении является убежденным расистом.

Анатомия

Полем Брока выведен ряд основных анатомических соотношений, характеризующих расовые различия. Например, если сравнить расстояние от руки до предплечья у негров и европейцев, окажется, что руки у них неодинаковой длины: если взять цифру для европейцев за 100, у негров она будет равна 107, 84. Но главное, у негров гораздо больше, чем у европейцев, развита периферийная нервная система, а центральная, наоборот, меньше. Средняя ёмкость черепа в кубических дюймах равна 93,5 у европейцев и 82,25 у негров.

Полем Брока построены шкалы для сравнительного определения цвета глаз, типа волос и оттенков кожи. Индексы, разработанные и введённые в применение Полем Брока, в настоящее время широко применяются в различных областях, например, классификация по типам телосложения (конституции) в зависимости от обхвата запястья ведущей руки.

Хирургия

Как хирург Поль Брока смело применял такой метод обезболивания пациентов во время операций, как гипноз. В 1859 году в госпитале Неккера (Париж), Фоллен и Брока произвели под гипнозом весьма болезненную операцию (надрез абсцесса в прямой кишке).

По его словам относительно гипноза: «Всякое безвредное средство, оказавшееся успешным хотя бы однажды, заслуживает изучения».

Неврология

Успехи в этой науке принесли Полю Брока всемирную известность и признание. В первую очередь это открытие центра речи (Центр Брока), сделанное случайно по результатам патологоанатомического исследования всего двух больных. Первый больной, Леборн, до наблюдения у Брока в течение 21 года был лишён речи. Леборн мог произносить только два слова родного французского языка: «tan» (пора) и «Sacre nom d…» (чёрт возьми). Второй больной, Лелонг, до наблюдения у Брока в течение 9 лет не мог говорить — искажённо произносил 5 слов: «tois» — искаженное «trois» (три), «non» (нет), «oui» (да), «toujour» (всегда) и «Lelo» (Лелонг). Лечить больных не пытались, так как причины речевых нарушений были в то время не известны. После смерти и вскрытия было определено, что у обоих больных поражены (разными заболеваниями) одни и те же области левого полушария головного мозга, что и позволило Полю Брока, опираясь на данные предыдущих исследований, сделать выводы в отношении локализации речевого центра (в публикации 1865 года).

Нужно отметить, что похожее заявление было сделано по единичному наблюдению афазии (потери речи) с заболеванием левой лобной доли головного мозга ещё в 1822 году Томасом Гуддом в английском издании «Френологические изыскания».

По данным более 40 наблюдений в 1836 году врач Марк Дакс на заседании Медицинского общества в университете Монпелье констатировал, что полушария головного мозга отвечают за различные функции организма — афазия сопутствует параличам правых конечностей, а значит, вызывается поражением левого полушария головного мозга.

Другие сферы деятельности

Великий исследователь и практик Поль Брока в относительно раннем возрасте стал сторонником дарвинизма и открыто вставал на сторону полигенистов (человеческие расы, по этой теории, произошли от биологически разных видов обезьян). Это противоречит теории возникновения человека, признаваемой церковью. Причём с момента начала научной деятельности, в 1848 году, Поль Брока основывает в Париже общество «вольнодумцев» — симпатизирующих теории Чарльза Дарвина. Как следствие, давление на учёного со стороны церковных властей было достаточно велико, вплоть до того, что все его учения и выводы были объявлены недействительными со стороны церкви.

Основные опубликованные сочинения Брока

• О принципе мозговых локализаций. Sur le principe des localisations cerebrales // Bulletin de la Societe d’Anthropologie. — 1861, tome II. — Р.190-204.
• Потеря слова, хроническое размягчение и частичное разрушение передней левой доли. О месте языковой способности. Perte de la parole, ramollissement chronique et destruction partielle du lobe anterieur gauche. Sur le siege de la faculte du langage // Bulletin de la Societe d"Anthropologie. — 1861, tome II. — Р.235-238.
• Замечания о месте способности к членораздельной речи, за которыми следует наблюдение афемии. Remarques sur le siege de la faculte du langage articule, suivies d’une observation d’aphemie // Bulletin de la Societe Anatomique. — 1861, tome XXXVI. — Р.330-357.
• Локализации мозговых функций. Место способности к членораздельной речи. Localisations des fonctions cerebrales. Siege de la faculte du langage articule // Bulletin de la Societe d"Anthropologie. — 1863, tome IV. — Р.200-208.
• Общие инструкции для антропологических исследований и наблюдений, [пер. с франц.], в сборнике: Известия Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, т. 2, М., 1865; Instructions craniologiques et craniometriques de la Sosiete d’Anthropologie de Paris redigees. P., 1875.
• Le pli transversal du singe dans la main de l'homme. — 1877.

Литература

• Общие инструкции для антропологических исследований и наблюдений, [пер. с франц.], в сборнике: Известия Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, т. 2, М., 1865; Instructions craniologiques et craniometriques de la Sosiete d’Anthropologie de Paris redigees. P., 1875.
• Статьи по антропологии. Том III. Париж, 1877. Перевод с французского А. Иванова
• Брока Поль. Общие инструкции для антропологических исследований и наблюдений. М., 1865 г. Пер. А. Богданова: Антропологические таблицы для краниологических и кефалометрических вычислений. М., 1879 г.
• Брока, Поль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Большой толковый медицинский словарь в 2-х томах: Пер. с англ. — М.: Вече, 2001 г.
• Поль Брока. [rapidshare.com/files/170604541/Broka_P_Antropologicheskie_tablicy_01_1879.pdf Антропологические таблицы для краниологических и кефалометрических вычислений. Выпуск 1. Введение: Об употреблении антропологических таблиц]. — 1879.

Ссылки

• [vse-diety.com/raschet-ideal'nogo-i-dopustimogo-vesa.html Определение типа телосложения, идеального веса по методу Поля Брока (схемы измерения, сравнительная характеристика)]

Отрывок, характеризующий Брока, Поль

– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…