Броненосные крейсера типа «Дрейк»
Броненосные крейсера типа «Дрейк» — серия кораблей британского королевского флота, построенная в начале XX века. Стали развитием броненосных крейсеров типа «Кресси», в королевском флоте числились крейсерами 1-го класса. Всего построено 4 единицы: «Дрейк» (Drake), «Гуд Хоуп» (Good Hope), «Левиафан» (Leviathan), «Кинг Альфред» (King Alfred). Все они принимали активное участие в Первой мировой войне.
Проект подвергся критике за чрезмерные размеры и стоимость, что повлекло за собой разработку «умеренных» броненосных крейсеров типа «Кент».
Содержание
Проектирование
Проект нёс явную антикрейсерскую направленность. Корабли были спроектированы для противостояния французским броненосным крейсерам в войне на торговых путях[2] Так же они были рассчитаны на противостояние новому русскому броненосному крейсеру «Громобой», пусть не быстроходному, но солидно забронированному и вооружённому[3], поскольку уже существующим крейсерам типа «Кресси» не хватало скорости для противодействия французам и мощи для противодействия русскому крейсеру, уровень защиты же вполне устраивал. Поэтому от новых крейсеров требовалась прежде всего высокая для своего времени скорость 23 узла, поэтому крейсера строились вокруг силовой установки: двух гигантских паровых машин и 43 котлов Бельвиля[3].
Конструкция
Увеличенный вариант крейсеров типа «Кресси» с более мощным вооружением и большей скоростью. По размерам соответствовал «Пауэрфулу», по бронированию «Кресси», по вооружению превосходил их обоих.
Корпус
Количество надстроек было резко сокращено — силуэт стал ниже. Осадка — ограничена Суэцким каналом.
Силовая установка
Главная энергетическая установка включала в себя 43 паровых котла Бельвиля и две паровые машины тройного расширения, проектная мощность силовой установки: 30 000 л. с. Запас угля: нормальный 1250 дл. т, полный 2500 дл. т.
Все крейсера превысили проектную скорость. На ходовых испытаниях «Дрейк» достиг скорости 24,11 узла (44,65 км/ч). Расчеты на достижение огромной дальности тоже оправдались, она составила 8200 миль на ходу 10 узлов[4].
Бронирование
Крупповская броня. Главный броневой пояс был толщиной 152 мм, высотой 3,5 м и длиной 78 м, сзади замыкался броневым траверзом толщиной 127 мм, носовой травез отсутствовал, что странно для контрорейдера. В носовой части был броневой пояс, утончающийся к носу от 102 мм до 51 мм. Броневая палуба имела толщину 25 мм, а от кормового траверза в корму её толщина составляла 63 мм, что было тоньше чем на «Кресси»[5]. Толщина брони башен составляла 152 мм, толщина брони казематов была от 127 до 51 мм, боевой рубки — 305 мм. Длина броневого пояса — 122 м. Общая площадь забронированного борта — 30 %.
Вооружение
Главный калибр состоял из двух 9,2-дюймовых (234 мм/45) пушек новой модели в одноорудийных башнях, в носу и корме[5]. Установки имели угол возвышения до 15°, что обеспечивало для 170 кг снарядов максимальную дальность 14 200 м. Средний калибр состоял из 16 6-дюймовый орудий Mk VII, которые были расположены в казематах на миделе. Восемь из них были установлены на главной палубе и могли использоваться только в безветренную погоду. Они стреляли 45,4 кг снарядами и имели максимальную дальность 12 200 ярдов (11 200 м). Двенадцать 12-фунтовых пушек предназначались для защиты от миноносцев. Две 12-фунтовых 8 cwt пушки предназначались для поддержки десанта. Также на крейсерах были два подводных 18-дюймовых (457 мм)[ком. 1] торпедных аппарата[6].
Орудие | 9.2"/46,7 Mark Х | 6"/45 Mark VII |
---|---|---|
Год начала эксплуатации | 1900 | 1901 |
Калибр, мм | 234 | 152 |
Длина ствола, калибров | 46,7 | 45 |
Скорострельность, выстрелов в минуту | 3 — 4[ком. 2] | 5 — 7 |
Углы склонения | -5°/+15° | -7°/+15° |
Тип заряжания | картузное | картузное |
Вес снаряда, кг | 172,4 | 45,4 |
Начальная скорость, м/с | 847 | 784 |
Максимальная дальность стрельбы, м | 14 170 | 11 200 |
Служба
- «Дрейк» заложен 24.4.99, спущен на воду 5.3.01, вошёл в строй 13.1.1903, погиб 2.10.1917
- «Гуд Хоуп» (экс HMS Africa) 11.9.99/21.2.01/8.11.1902, погиб 1.11.1914
- «Кинг Альфред» 11.8.99/28.10.01/22.12.1903, исключён в 1920 году
- «Левиафан» 30.11.99/3.7.01/16.6.1903, исключён в 1920 году
Оценка проекта
На момент ввода в строй крейсера считались удачными[4].
«Глуар»[7] |
«Кресси»[8] |
«Громобой»[9] |
«Жанна д'Арк»[10] |
«Дрейк»[6] |
«Фридрих Карл»[11] |
«Идзумо»[12] |
«Баян» | |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Год закладки | 1899 | 1898 | 1898 | 1899 | 1899 | 1901 | 1898 | 1900 |
Год ввода в строй | 1903 | 1901 | 1900 | 1902 | 1903 | 1903 | 1900 | 1903 |
Водоизмещение нормальное, т | 9856 | 12 193 | 12 359 | 11 270 | 14 224 | 9087 | 9906 | 7326 |
Полное, т[ком. 3] | ? | 9875 | 10 305? | 8238 | ||||
Мощность ПМ, л. с. | 21 800 | 21 000 | 14 500 | 33 000 | 30 000 | 17 000 | 14 500 | 16 500 |
Максимальная скорость, узл | 21,5 | 21 | 19 | 21,8 | 23 | 20,5 | 20,75 | 20,9 |
Дальность, миль (на ходу, узл.) | 6500(10) | 7200 (10) | 8200 (10) | 13 500 (10) | 8200 (10) | 5000 (10) | 4900 (10) | 3900 (10) |
Бронирование, мм | ||||||||
Тип брони[ком. 4] | ГС | КС | ГС | ГС | КС | КС | КС | ГС |
Пояс | 150 | 152 | 152 | 150 | 152 | 100 | 178 | 200 |
Палуба(скосы) | 55(45) | 38(38) | 38-64 (карапасная) | 64 (35) | 25-63 (карапасная) | 40(50) | 63(63) | 60 |
Башни | 170 | 152 | — | 160 | 152 | 150 | 152 | 150 |
Барбеты | 140 | 152 | — | 140 | 152 | 150 | 152 | 150 |
Рубка | 150 | 305 | 305 | 150 | 305 | 150 | 356 | 160 |
Вооружение | 2×194-мм/40 8×1×164-мм/45 6×100 мм 18×1×47-мм/43 2 ТА |
2×1×234-мм/46,7 12×1×152-мм/45 12×1×76,2-мм/40 2 ТА |
4×203-мм/45 16×1×152-мм/45 24×1×75-мм/50 16×1×47-мм/43 2 ТА |
2×194-мм/40 16×1×138-мм/45 16×1×47-мм/43 2 ТА |
2×1×234-мм/46,7 16×1×152-мм/45 12×1×76,2-мм/40 2 ТА |
2×2×210-мм/40 10×1×150-мм/40 12×1×88-мм/35 4 ТА |
2×2×203-мм/40 14×1×152-мм/40 12×1×76,2-мм/40 5 ТА |
2×203-мм/45 8×1×152-мм/45 20×1×75-мм/50 2 ТА |
Напишите отзыв о статье "Броненосные крейсера типа «Дрейк»"
Комментарии
- ↑ фактический ∅ торпед 17,72 дюйма (450 мм)
- ↑ практическая боевая скорострельность 2 выстрела в минуту
- ↑ Для британских и американских кораблей в источниках водоизмещение даётся в длинных тоннах, поэтому оно пересчитано в метрические тонны
- ↑ Для пяти дюймов и толще.
Примечания
- ↑ Все характеристики приведены по Ненахову Ю. Ю. Указ. Соч. С. 306.
- ↑ На рубеже столетий, 2005, с. 86.
- ↑ 1 2 Крейсера, 2015, с. 45.
- ↑ 1 2 Крейсера, 2015, с. 47.
- ↑ 1 2 Крейсера, 2015, с. 46.
- ↑ 1 2 All the World’s Fighting Ships, 1860—1905, 1980, p. 69.
- ↑ All the World's Fighting Ships 1860—1905 / R. Gardiner. — London: Conway Maritime Press, 1979. — P. 305.
- ↑ All the World’s Fighting Ships, 1860—1905, 1980, p. 68.
- ↑ All the World’s Fighting Ships, 1860—1905, 1980, p. 190.
- ↑ All the World’s Fighting Ships, 1860—1905, 1980, p. 304.
- ↑ Gröner. Band 1. — P.76
- ↑ All the World’s Fighting Ships, 1860—1905, 1980, p. 225.
Ссылки
- [www.navweaps.com/Weapons/WNBR_92-47_mk9.htm Britain 9.2"/47 (23.4 cm) Mark IX]. Проверено 12 декабря 2012. [www.webcitation.org/6CxwUnsyU Архивировано из первоисточника 17 декабря 2012].
- [www.navweaps.com/Weapons/WNBR_6-45_mk7.htm Britain 6"/45 (15.2 cm) BL Mark VII]
Литература
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1860—1910. — Минск: Харвест, 2006. — ISBN 5-17-030194-4.
- Паркс О. Линкоры Британской империи. Ч.V. На рубеже столетий / С.Е. Виноградов. — СПб.: Галея Принт, 2005. — 112 с. — 500 экз. — ISBN 5-8172-0100-3.
- Chesneau, Roger & Kolesnik. Conway’s All the World’s Fighting Ships, 1860—1905 / R. Gardiner. — London: Conway Maritime Press, 1980. — 440 p. — ISBN 0-85177-133-5.
- Gröner, Erich. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945 Band 1: Panzerschiffe, Linienschiffe, Schlachschiffe, Flugzeugträger, Kreuzer, Kanonenboote. — Bernard & Graefe Verlag, 1982. — 180 p. — ISBN 978-3763748006.
- Лисицын Ф.В. Крейсера Первой мировой / ответственный редактор Л. Незвинская. — М.: Яуза, ЭКСМО, 2015. — 448 с. — (Война на море). — 1400 экз. — ISBN 978-5-699-84344-2.
|
|
|
Отрывок, характеризующий Броненосные крейсера типа «Дрейк»
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.