Броненосцы типа «Брауншвейг»
Броненосцы типа «Брауншвейг» — тип германских броненосцев начала ХХ века. Корабли этой серии являлись дальнейшим развитием проекта броненосцев типа «Виттельсбах».
Содержание
Проектирование и постройка
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Конструкция
Отличались от прототипа усиленным вооружением и увеличенной фактической скоростью. Схема бронирования и толщина брони остались неизменны. Четыре орудия калибра 170-мм были размещены в башнях, что вызвало критику из-за их низкой надежности и тактической нецелесообразности.
Двойное дно шло на протяжении 60 % длины корпуса[1].
Корабли отличались хорошей мореходностью, но были склонны к тяжелой качке. Корабли легко управлялись и имел небольшой радиус разворота на малой скорости, но при полной перекладке руля теряли до 70 % скорости[2]. Броненосцы имели экипаж из 35 офицеров и 708 матросов, при использовании в качестве флагмана, добавлялось ещё 13 офицеров и 66 матросов.
Бронирование
Броневая защита по сравнению с типом «Виттельсбах» практически не изменилось. Вертикальное бронирование изготавливалось из цементированной крупповской брони. Главный броневой пояс толщиной 225 мм располагался между барбетами носовой и кормовой башен. Под водой его толщина уменьшалась, доходя у нижней кромки до 150 мм. Пояс был установлен на подкладке из тикового дерева. Палубная броня была 40 мм (1,57 дюйма) по горизонтали, толщина скосов колебалась 140-75-140 мм. Крыша носовой рубки была 50 мм (1,97 дюйма) крыши, стены: 300 мм. Крыша кормовой рубки была 30 мм, стены: 140 мм. Цитадель корабля был защищена 140 мм брони. Крыша башен ГК была толщиной 50 мм, 250 мм — стены. Броня башен среднего калибра имела толщину 150 мм, казематы имели туже толщину, в то время щиты прикрывавшие пушки стоящие в казематах имели толщину 70 мм[1].
Вооружение
На кораблях стояли четыре 280-мм пушки в двухорудийных башнях в носовой и кормовой части. Орудия стреляли двумя типами снарядов одинакового веса по 240 кг. Орудия имели угол возвышения 30°, угол склонения −4°. Это позволяло вести огонь на 18 800 м. Боезапас каждого орудия состоял из 85 снарядов[2].
Средний калибр составляли 14 170-мм орудий, четыре из которых находились в одноорудийных башнях, а остальные — в казематах. Эти орудия стреляли бронебойными снарядами массой 64 кг со скорострельностью около 4 выстрелов в минуту. Считалось,[3] что 70 кг - максимальный вес снаряда, с которым можно иметь дело в отсутствие механической системы заряжания. На каждое орудие приходилось 130 выстрелов, в сумме 1820. Стволы казематных орудий поднимались на 20° и опускались на 7°. Максимальная дальность — 14 500 м[2]. Башенные орудия имели угол возвышения 30° и дальность 16 900 м[4].
Противоминный калибр составляли 18 88-мм SK L/35 скорострельных пушек, размещённых в казематах, которые делали до 15 выстрелов в минуту[2].
Так же броненосцы имели по шесть 450 мм подводных торпедных аппаратов с запасом из шестнадцати торпед[2].
Силовая установка
Главная энергетическая установка
Корабли типа Брауншвейг приводились в движение с помощью трёх трёхцилиндровых машин тройного расширения проектной мощностью 16 тысяч л. с. (11 900 кВт). Машины приводились в действие восемью котлами военно-морского типа и шестью огнетрубными котлами цилиндрического типа, вырабатывающие пар с рабочим давлением 13,5 атм. с поверхностью нагрева 4550 м². Корабли имели один руль и три винта . Два внешних винтов были трехлопастные, диаметром 4,8 м. Центральный винт был четырёхлопастным 4,5 м в диаметре. Проектная скорость была 18 узлов (33 км/ч). При запланированной мощности в 16 тыс. л. с., во время испытаний, двигатели показали мощность от 16 400 до 16 980 л. с. (12 230 и 12 660 кВт), а максимальная скорость между 18,2 и 18,7 узлов (33,7 и 34,6 км/ч). Дальность хода была 5200 морских миль (9600 км) с экономической скоростью 10 узлов (19 км/ч), кроме Гессена. Гессен имел увеличенный расход топлива и уменьшенную дальность до 4530 мили плавания (8390 км) на 10 узлах (19 км/ч)[2].
Электропитание
Первые два корабля-Брауншвейг и Эльзас имели четыре генератора мощностью по 230 кВт с постоянным напряжением 74 В, в то время как три следующие корабли-Гессен, Пруссия, и Лотарингия имели четыре турбогенератора, которые предоставили 260 кВт (110 В)[2].
Представители
История
С началом Первой мировой войны вошли в состав 4-й эскадры Флота Открытого моря. Неоднократно перебрасывались на Балтику, но в боях не участвовали. Дефицит личного состава для новых кораблей вынудил оставить только часть экипажа, а сами корабли были поставлены на якорь как охранные на различных базах флота. После войны на активной службе остались оставались на активной службе до вступления в строй «карманных линкоров», формально подходивших под Версальские соглашения.
В 1931 году были исключены из списков флота и сданы на слом все корабли серии, кроме «Гессен», который, получив в 1935-37 годах новые котлы, был перестроен в радиоуправляемый корабль-цель, и в этом качестве активно использовался в фашистском флоте. После войны попал во флот Советского союза, где получил название «Цель», под которым просуществовал до середины 60-х годов.[3]
Напишите отзыв о статье "Броненосцы типа «Брауншвейг»"
Примечания
Литература
- Ю. В. Апальков ВМС Германии 1914—1918 гг. Справочник по корабельному составу. — СПб., Галерея-принт. Моделист-Конструктор, № 3, 1996
- Gröner, Erich. Die deutschen Kriegsschiffe 1815-1945 Band 1: Panzerschiffe, Linienschiffe, Schlachschiffe, Flugzeugträger, Kreuzer, Kanonenboote. — Bernard & Graefe Verlag, 1982. — 180 p. — ISBN 978-3763748006.
Ссылки
- [www.battleships.spb.ru/1093/brawnshweig.html Броненосцы типа «Брауншвейг»]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Броненосцы типа «Брауншвейг»
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
