Броненосцы типа «Суифтшюр» (1903)
Броненосцы типа «Суифтшюр» (англ. Swiftsure class battleships) — серия британских эскадренных броненосцев 1900-х годов. Первоначально строились для чилийского флота, заказавшего их для противодействия новым броненосным крейсерам Аргентины. Однако с окончанием кризисной ситуации в конфликте между Чили и Аргентиной, обе стороны отказались от достройки своих новых кораблей и броненосцы были выставлены Чили на продажу. Чтобы избежать возможной покупки кораблей Россией, британским правительством было принято решение приобрести корабли для собственного флота.
Содержание
Конструкция
Броненосцы типа «Суифтшюр» были сравнительно легко вооружены и имели небольшие по британским стандартам размеры, были бронированы аналогично броненосцам типа «Дункан», однако имели бо́льшую скорость и сравнительно мощную артиллерию среднего калибра, но главный калибр был всего лишь 254 мм, поэтому были приняты на вооружение как броненосцы II ранга; последними кораблями британского флота, отнесёнными ранее к этому классу, были броненосцы типа «Центурион» и «Ринаун», вступившие в строй десятью годами ранее.
Служба
Ранние годы корабли этого типа провели последовательно в составе Флота метрополии, Флота Канала и Средиземноморского флота, а в 1913 году были переведены на Дальний Восток, где их и застало начало Первой мировой войны. «Трайомф» в январе 1915 года был переведён на Средиземное море и участвовал в Дарданелльской операции, в ходе которой был потоплен германской подлодкой U-21. «Суифтшюр» действовал в Красном море и Индийском океане, а затем — у бельгийского побережья. С окончанием войны «Суифтшюр», как и другие устаревшие броненосцы, был выведен в резерв и использовался в качестве корабля-цели, прежде чем быть окончательно отправленным на слом в 1920 году.
Представители
| Название | Верфь | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Судьба |
|---|---|---|---|---|---|
| «Суифтшюр» Swiftsure при закладке — «Конститусьон» Constitucion |
Armstrong, Elswick | 26 февраля 1902 | 12 января 1903 | июнь 1904 | продан на слом в 1920 |
| «Трайомф» Triumph при закладке — «Либертад» Libertad |
Vickers, Барроу-ин-Фернесс | 26 февраля 1902 | 15 января 1903 | июнь 1904 | потоплен подлодкой U-21 у Дарданелл 25 мая 1915 |
Напишите отзыв о статье "Броненосцы типа «Суифтшюр» (1903)"
Литература
- Балакин С. А. ВМС Великобритании 1914—1918 гг. — Москва: Моделист-конструктор, 1995. — 32 с. — (Морская коллекция № 4 / 1995). — 8000 экз.
- Малов А. «Свифтшур» и «Трайемф» (рус.) // Наваль коллекция : сборник. — Москва, 2000. — № 5 (1). — С. 18-29.
- All the World's Fighting Ships 1860—1905 / R. Gardiner. — London: Conway Maritime Press, 1979. — 448 p. — ISBN 0-85177-133-5.
Ссылки
- [navweaps.com/Weapons/WNBR_75-50_mk3.htm British 7.5"/50 (19 cm) Mark III 7.5"/50 (19 cm) Mark IV]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Броненосцы типа «Суифтшюр» (1903)
– Ах как я рада, няня.– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
