Бронин, Яков Григорьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков Григорьевич Бронин

Я́ков Григо́рьевич Бро́нин (настоящая фамилия Лихтенштейн; 1900, Туккум, Курляндская губерния — 1984, Москва) — советский разведчик, военный педагог, журналист, историк. Полковник РККА. Доктор исторических наук.





Биография

Янкель Гиршевич Лихтенштейн родился в Тукуме, в семье раввина. В 1918 году окончил гимназию в Кременчуге.

Во время Гражданской войны — на партийной и профсоюзной работе. Член РКП(б) (1920).

С 1922 года — политработник на Туркестанском фронте. Редактор армейских журналов, начальник бюро печати Политического управления РККА.

В 1928—1930 годах окончил историко-партийное отделение Института красной профессуры.

В разведке

В 1930—1933 годах — на разведывательной работе в Германии.

В 1933—1935 годах — резидент советской военной разведки в Китае (заменил Рихарда Зорге): был арестован китайской контрразведкой, приговорен к 15 годам тюремного заключения. В 1935—1937 годах находился в заключении в Ханькоу (Ухань). В 1937 году был обменян на Цзян Цзинго, сына Чан Кайши.

С 1938 года — работа в Центральном аппарате Разведывательного управления РККА.

В 1940—1941 годах — старший преподаватель по агентурной разведке Высшей специальной школы Генерального Штаба РККА.

После разведки

В 1941—1949 годах — начальник кафедры иностранных языков Военной академии механизации и моторизации имени И. В. Сталина.

В 1949 году был репрессирован в связи с делом Еврейского антифашистского комитета; в 1955 году был реабилитирован.

После реабилитации работал в ИМЭМО АН СССР. В 1969 году опубликовал первую в СССР научную биографию Шарля де Голля[1].

Семья

  • Жена — Элли Ивановна Бронина (настоящее имя Рене Марсо; 1913, Даммари-ле-Лис — 1999, Москва), разведчица, переводчица с русского на французский язык.
    • Сын — Самуил Яковлевич Бронин (род. 1939), психиатр, писатель[2].

Книги

  • Политграмота комсомольца. Учебник для комсомольских политшкол 1-й ступени и для самообразования. М.: Молодая гвардия, 1926 и 1927. — 240 с.
  • О пролетарской революции и опасностях перерождения. Б-ка журн. «Спутник агитатора». Л.—М.: Московский рабочий, 1928. — 191 с. — 4 000 экз.
  • Бронетанковые и механизированные войска Советской Армии (с А. В. Ярославцевым). М., 1948.
  • Джозеф Б. Фурст. Невротик. Его среда и внутренний мир. / пер. Я. Г. Бронин; ред. А. Р. Лурия. М.: Издательство иностранной литературы, 1957. — 376 с.
  • О международном положении. Материал для лекторов. Московское областное отделение Общества по распространению политических и научных знаний РСФСР. М., 1961. — 35 с.
  • Некоторые вопросы современного международного положения. Киев, 1962. — 56 с.
  • Я знал Зорге (под псевдонимом «Я. Горев»). М.: Правда, 1964.
  • О методике прослушивания и рецензирования лекций: Материал в помощь рецензенту. Московская городская организация общества «Знание» РСФСР, 1965.
  • Шарль де Голль: Политическая биография. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. М.: Институт мировой экономики и международных отношений АН СССР, 1967.
  • Обзорная рецензия лекций по международному положению: Методические материалы в помощь лектору. Московское областное отделение Общества по распространению политических и научных знаний РСФСР, 1967.
  • Шарль де Голль как государственный деятель. Опыт политической биографии. М: ИМЭМО, 1969. — 186 с.
  • Политика империалистических держав в районе Средиземного моря. М.: Наука, 1984. — 222 с.

Напишите отзыв о статье "Бронин, Яков Григорьевич"

Литература

  • Некролог // Московская правда, 15.09.1984.
  • Лурье В. М., Кочик В. Я. ГРУ: дела и люди. — СПб. — М., 2003. — С. 354—355.

Примечания

  1. [sbiblio.com/biblio/archive/cherkasov_por/05.aspx Был ли ИМЭМО «филиалом» спецслужб?]
  2. [echo.msk.ru/programs/netak/26007/ Интервью с Самуилом Брониным]

Ссылки

  • [zlobnig-v-2.livejournal.com/257024.html Мятежный полковник]
  • [svpressa.ru/post/article/105570/ Как СССР менял резидента на президента]
  • [www.law-order.ru/catalog/enciklopedia/reference/ru_b/t53903.html БРОНИН Яков Григорьевич]

Отрывок, характеризующий Бронин, Яков Григорьевич

– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.