Бронированная ремонтно-эвакуационная машина

Бронированная ремонтно-эвакуационная машина (БРЭМ) — класс бронированных (броневых) боевых машин, основным назначением которых является техническое обслуживание, ремонт неисправных и повреждённых или эвакуация застрявших или повреждённых танков, броневых транспортеров (БТР), БМП, БМД, САУ и тому подобное, в том числе — и в условиях огневого противодействия противника.

Помимо этого, БРЭМ в состоянии обеспечить необходимый ремонт и техническое обслуживание в полевых условиях.

История

Для любых вооружённых сил в мирное время и в условиях войны каждая боевая машина (танк, бронетранспортер и так далее) имеет особое значение, поскольку своевременное возвращение в строй вооружения и военной техники является первостатейной задачей ремонтно-эксплуатационных служб (частей). Нередко эвакуацию вооружения и военной техники приходится проводить буквально из-под обстрела, поэтому чаще всего базой бронированной ремонтно-эвакуационной машины являлась серийные основные танки, которые переоборудовались (производились) под конкретную задачу. С танка снимали башню, комплектовали лебедкой, крановой стрелой, другими необходимыми приспособлениями. Поначалу в виде шасси для БРЭМ использовалась база устаревших довоенных танков, однако, когда технические возможности устаревшей техники переоборудованной в условиях фронтовых ремонтных частей достигли технического предела, а, кроме того, потребность в подобных машинах резко возросла, за разработку БРЭМ взялись более ответственно, поставив сборку и комплектацию этих машин на поток. Сегодня подобные машины выпускаются серийно и являются целой мастерской укрытой надежной броней — цель, как и в годы второй мировой войны, одна — спасти повреждённый танк или другую бронированную машину и вновь вернуть его в строй.

БРЭМ играет важную роль во время боевых действий танковых частей и подразделений. Имеет специальное оборудование: тяговые лебёдки, грузоподъёмное устройство, сварочное оборудование и другое.

Для самообороны на БРЭМ устанавливаются пулемёты.

См. также

• Список бронированных ремонтно-эвакуационных машин

Отрывок, характеризующий Бронированная ремонтно-эвакуационная машина

Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.