Бронский, Мечислав Генрихович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Бронский и Варшавский

Мечислав Генрихович Бронский (Варшавский)
Mieczysław Warszawski-Broński
Псевдонимы:	М. Браун, В. Мечинский, Познер
Дата рождения:	1882(1882)
Место рождения:	Лодзь, Петроковская губерния, Царство Польское
Дата смерти:	1 сентября 1938(1938-09-01)
Место смерти:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Партия:	РСДРП(б)
Основные идеи:	коммунизм
Род деятельности:	революционер, политик

Мечислав Генрихович Бронский (Варшавский) (польск. Mieczysław Warszawski-Broński) (1882, Лодзь — 1938, Москва) — российский профессиональный революционер, советский партийно-государственный деятель; временно исполняющий обязанности народного комиссара по делам торговли и промышленности РСФСР.

Биография

Родился в семье владельца хлопчатобумажной фабрики. По окончании среднего учебного заведения в 1900 году уехал в Мюнхен и поступил в Мюнхенский политехнический институт, в 1903 году перевёлся в университет на экономический факультет. С 1900 года принимал участие в польском «прогрессивном» студенческом движении, примыкая уже в это время по своим взглядам к социал-демократии, с 1902 года состоял в Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. До 1905 года работал главным образом за границей Российской империи. В феврале 1905 года переехал в Варшаву, где работал сначала агитатором, затем членом партийного комитета в ряде городов, подвергаясь непродолжительным арестам. В 1906 году был членом редакции центрального органа партии «Czerwony Sztandar» («Красное Знамя») в Варшаве. Участник революционного движения 1905—1907 годов, с 1906 года член РСДРП. Осенью 1906 года был арестован в Люблине и пробыл в заключении до конца 1907 года. Будучи освобождён до суда, эмигрировал в Швейцарию, жил в Цюрихе и, став членом швейцарской социал-демократической партии, работал в её местной организации. Доктор экономических наук в 1909 году. Был постоянным сотрудником швейцарских партийных органов, одновременно состоял членом партийной группы польской социал-демократической партии.

С начала империалистской войны принимал участие в работах Циммервальдской левой, являясь делегатом от польской социал-демократии на 2-й Циммервальдской, так называемой Кинтальской конференции. Летом 1917 года приехал в Россию. Работал в качестве агитатора и пропагандиста при Петроградском комитете РСДРП(б), а также в редакции польской партийной газеты «Трибуна». После Октябрьской революции работал в редакции «Правды»; был членом совета Государственного банка, заместителем Народного комиссара торговли и промышленности до весны 1919 года и членом совета ВСНХ. Одновременно состоял членом ВЦИКа нескольких созывов. В 1920—1922 годах был полпредом в Австрии. Председатель экономического отделения факультета общественных наук в 1923 году. С 1924 года член коллегии НКФ СССР, затем член коллегии Народного комиссариата внешней торговли СССР. В 1927 году является членом Коммунистической академии, профессором 1-го МГУ по кафедре экономической политики факультета советского строительства и права; а также ответственным редактором журнала «Социалистическое хозяйство». В дальнейшем, до ареста, старший научный сотрудник Института экономики Академии наук СССР.

Проживал в Москве по улице Каланчевская, дом 2-А, квартира 3. Арестован 9 сентября 1937 года. Приговорён ВКВС СССР 1 сентября 1938 года по обвинению в участии в контр-революционной террористической организации. Расстрелян и похоронен на «Коммунарке» в Московской области 1 сентября 1938. Реабилитирован посмертно 21 июля 1956 года, определением Военной коллегии Верховного суда СССР.

Труды

• «Die gutsherrlich-bauerlichen Verhältnisse und die Bauernfrage in Polen im XVIII Jahrh.», Zürich, 1914
• «Wer soll die Kriegsrechnung bezahlen» (1920)
• «За оздоровление денег. О денежной реформе» (1924)
• «Основные вопросы нашей экономической политики. Итоги XIV съезда ВКП(б)» (1926)
• «Финансовая политика СССР» (1928).

Также опубликовал ряд статей в журнале «Социалистическое Хозяйство», в «Вестнике Коммунистической Академии» и др.

Литература

• Бажанов Б. Г. Я был секретарём Сталина. «Третья волна», Париж, 1980.

Ссылки

• [www.socionauki.ru/almanac/k_w_4/pdf/004_2.pdf Биография]
• [www.knowbysight.info/BBB/01583.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991]
• [letopis.msu.ru/peoples/1232 Летопись Московского университета]
• [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=3647 Память о бесправии]
• [baza.vgdru.com/1/4215/ Генеалогическая база знаний: персоны, фамилии, хроника]
• [rosgenea.ru/?alf=2&serchcatal=%C1%F0%EE%ED%F1%EA%E8%E9&r=4 Центр генеалогических исследований]

Отрывок, характеризующий Бронский, Мечислав Генрихович

– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.