Бронте, Бренуэлл

Брануэлл Бронте
Branwell Brontë
Автопортрет. 1840
Имя при рождении:	Патрик Бренуэлл Бронте
Место рождения:	Торнтон, Великобритания
Место смерти:	Хоэрт, Великобритания
Род деятельности:	поэт, писатель, художник
Язык произведений:	английский

Па́трик Бренуэлл Бро́нте (англ. Patrick Branwell Bronte; Торнтон, Уэст-Йоркшир, Англия, Великобритания, 26 июня 1817 — 24 сентября 1848, Хоэрт, Уэст-Йоркшир, Англия, Великобритания) — английский художник и поэт, единственный сын в семье литераторов Бронте, брат писательниц Шарлотты, Эмили и Энн.

Биография

Бренуэлл Бронте был четвёртым ребёнком из шестерых детей и единственным сыном Патрика Бронте и его жены, Марии Бренуэлл Бронте. Родился в Торнтоне, близ Брадфорда, Йоркшир, и позже переехал со своей семьей в Хоэрт, где его отец получил сан священника в 1821 году.

Среди детей Бронте, доживших до зрелого возраста, Бренуэлл считался самым талантливым; по крайней мере, с детства и в юности он чаще других проявлял свою одарённость. В то время как четыре его родные сестры были отосланы на учёбу в пансион Кован-Бридж, Бренуэлл обучался дома отцом, который дал сыну классическое образование.

Бренуэлл Бронте, как и его сёстры, с детства пристрастился к сочинительству. Сохранились наброски обширного повествования о вымышленной стране Ангрии, написанного Бренуэллом совместно с Шарлоттой (Эмили и Энн тогда же выдумали собственную фантастическую страну — Гондал, «огромный остров в северной части Тихого океана»).

В юности Бренуэлл Бронте учился портретной живописи в Хоэрте; в 1838 и 1839 годах работал художником в Брадфорде. Одна из самых известных его работ — автопортрет в окружении сестёр (позднее Бренуэлл стёр собственное изображение).

В 1840 году Бронте стал преподавать у мальчика в богатой семье, но после полугода работы там был уволен. В это время он работал над переводами «Од» Горация. В 1841 году он был принят на работу на железнодорожную станцию, однако через год его обвинили в растрате (при нём была обнаружена недостача в размере 11 фунтов). В течение всего периода работы в семье и на станции Бренуэлл писал для йоркширских газет под всевозможными псевдонимами.

В 1843 году Бронте поступил на новое место работы — преподавателем у сына священника Эдмунда Робинсона. Эту работу он получил благодаря сестре Энн, служившей гувернанткой в семье Робинсон у двух старших дочерей. Во время пребывания в семье он страстно увлёкся женой мистера Робинсона — Лидией. Миссис Робинсон была неосторожна в общении со своим любовником, неоднократно передавала ему деньги через прислугу. В 1845 году муж Робинсон раскрыл измену и уволил Бренуэлла Бронте.

После возвращения в Хоэрт Бренуэлл стал злоупотреблять алкоголем и опиумом (выпивать и принимать наркотики он начал с юности). Постепенно поступки Бренуэлла становились опасными и непредсказуемыми, нередко случались приступы белой горячки. В эти годы первые романы сестёр Бренуэлла начали принимать издательства, но Бренуэлла это не волновало. Серьёзная наркотическая и алкогольная зависимость Бренуэлла повлекла за собой ослабление здоровья, после чего он заразился ещё и туберкулёзом. Семья Бренуэлла не догадывалась о том, насколько серьёзно он болен; местный доктор поставил диагноз уже на последней стадии болезни. 24 сентября 1848 года Бренуэлл Бронте умер. Сестра Бренуэлла Эмили умерла от туберкулёза в декабре того же года, Энн — в мае 1849 года.

Влияние на культуру

• Любовный роман Бренуэлла Бронте с миссис Робинсон отражён в фильме 1967 года «Выпускник», по сюжету которого молодого человека, соблазнённого зрелой дамой по фамилии Робинсон, зовут Бен Брэддок.
• Бренуэлл Бронте и его сёстры — главные герои пьесы Ли Боллингера «Мартовские бури» (англ. The Gales of March; 1987).
• Британская писательница Дафна Дюморье, долгие годы интересовавшаяся жизнью и творчеством Бренуэлла Бронте, в 1960 году опубликовала его беллетризованную биографию — «Инфернальный мир Бренуэлла Бронте» (англ. The Infernal World of Branwell Brontë). Событиям, предшествовавшим, сопутствовавшим и последовавшим за написанием Дафной Дюморье биографии Бренуэлла, посвящена книга современной британской писательницы Жюстин Пикарди «Дафна», в которой увлечение Дюморье личностью Бренуэлла сравнивается с «наваждением».
• 1 июня 2009 года в музее семьи Бронте в Хоэрте открылась выставка «Секс, наркотики и литература — „инфернальный мир Бренуэлла Бронте“», посвящённая трагической жизни единственного сына в семье Бронте.

Ссылки

• [www.bronte.info/ Музей Бронте в Хоэрте]
• [incompetech.com/authors/bbronte/works.html Стихотворения Бренуэлла Бронте]  (англ.)

Великобритания   Живопись   Литература   Персоналии

Отрывок, характеризующий Бронте, Бренуэлл

– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.