Брукингский институт
Поделись знанием:
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
Брукингский институт (Brookings Institution) — исследовательский институт в США, основанный в 1916 году.
Находится в г. Вашингтон. Один из важнейших аналитических центров (think tank), специализируется на общественных науках, муниципальном управлении, внешней политике и мировой экономике. C 2004 года президентом института является Строуб Тэлботт, бывший заместитель государственного секретаря США.
Содержание
История
Организация основана в 1916 году американским бизнесменом Робертом Брукинсом под названием «Институт правительственных исследований» (Institute for Government Research). В 1927 года она была объединена с двумя другими организациями Institute of Economics и Robert Brookings Graduate School (также финансировавшимися Брукингсом), получив современное название.
В период великой депрессии в США в 1930-х годах институт подвергал критике политику «нового курса» Франклина Рузвельта. После окончания Второй мировой войны участвует в разработке программы восстановления Европы и плана Маршалла[1].
В 2002 году новым президентом института стал Строуб Тэлботт, бывший заместитель госсекретаря США в период президентства Билла Клинтона и сосед Клинтона по комнате во время учёбы в Оксфордском университете. В административном совете института работали Джон Торнтон, бывший президент Goldman Sachs, и Тереза Хайнц, жена Джона Керри.
На конец 2004 года институт располагал активами в 258 млн долл., потратив 39,7 млн в этом году. Согласно финансовому отчёту института, крупнейшими спонсорами в 2004 году являлись Pew Charitable Trusts, Фонд Макартуров, Корпорация Карнеги, а также правительства США, Японии и Великобритании.[2][3]
Деятельность
- В 2003 году вышла книга сотрудников института Фионы Хилл и Клиффорда Гэдди «Сибирское проклятье», в которой авторы утверждают, что из-за низких температур производство на территории Сибири нерентабельно и затраты на жизнеобеспечение сибирских городов неоправданно высоки. Согласно рекомендациям авторов, следует переселить часть населения сибирских регионов, которое называется «избыточным», а работы на территории вести вахтовым методом. Книга получила неоднозначную оценку. Положительные отзывы оставили разработчик концепции «шоковой терапии» в России Джеффри Сакс, бывший член Совета по национальной безопасности США Ричард Пайпс, бывший помощник президента США по национальной безопасности 3бигнев Бжезинский. С другой стороны, ряд авторов в России критически отозвались о книге.[4][5][6]
- В 2006 году сотрудники института Клиффорд Гэдди и Игорь Данченко обвинили Путина в плагиате при написании диссертации на соискание учёной степени кандидата экономических наук. Сообщение получило широкую огласку в СМИ[7][8][9].
- После вступления Барака Обамы на пост президента США в 2009 году, многие сотрудники института перешли на высокопоставленные должности в его администрацию и Госдеп США.
- 5 января 2009 года Университет Пенсильвании представил первый глобальный рейтинг экспертно-аналитических центров мира — The Think Tank Index, составленный на основе опроса нескольких тысяч учёных и экспертов, которые оценивали результаты работы этих организаций. На первое место составители рейтинга поставили Институт Брукингса, как лучший исследовательский центр мира и лучший в США. В целом, на звание лучшего исследовательского центра мира претендовали 407 организаций.[10]
- 13 апреля 2010 года Президент России Дмитрий Медведев выступил в Брукингском институте с речью о российско-американских отношениях и российском видении международных отношений.[11]
Источники
- ↑ [web.archive.org/web/20011129050217/www.brookings.edu/lib/war.htm Brookings History: War and Readjustment] (недоступная ссылка с 09-09-2013 (3874 дня) — история, копия) // Официальный сайт института
- ↑ [web.archive.org/web/20050105131721/www.brookings.edu/admin/2004annualreport/39_40_contributors.pdf Internet Archive Wayback Machine]
- ↑ [www.mediatransparency.org/recipientgrants.php?recipientID=570 Media Matters Action Network]
- ↑ Воронов Ю. [www.situation.ru/app/j_art_564.htm Сибиряки на чемоданах] // ЭКО. — 2004.
- ↑ Соболева С. В., доктор экономических наук, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН. [econom.nsc.ru/eco/Arhiv/ReadStatiy/2004_08/Soboleva.htm Чтобы Сибирь не обезлюдела] (недоступная ссылка с 09-09-2013 (3874 дня) — история, копия) // ЭКО. — 2004. — № 8
- ↑ [www.rg.ru/2005/08/26/sibir.html Сибирь: жемчужина или балласт России?] // Российская газета, 26 августа 2005
- ↑ Аллен-Миллз Т. [www.inopressa.ru/times/2006/03/27/13:52:30/plagiat Путина обвиняют в плагиате] // Times, 27 марта 2006
- ↑ [gtmarket.ru/laboratory/publicdoc/2006/52 Интервью с Клиффордом Гэдди о кандидатской диссертации Владимира Путина] // Новости гуманитарных технологий, 21 июля 2006
- ↑ [slon.ru/russia/v_svoey_dissertatsii_putin_sam_napisal_po_vidimomu_vsego_paru_stranits-959136.xhtml «В своей диссертации Путин...]
- ↑ [gtmarket.ru/news/state/2009/01/12/1888 Опубликован первый глобальный рейтинг экспертно-аналитических центров мира] // Новости гуманитарных технологий, 12 января 2009
- ↑ [www.brookings.edu/events/2010/0413_medvedev.aspx An Address by Dmitry Medvedev, President of the Russian Federation: Russia-U.S. Relations and Russia’s Vision for International Affairs]
Напишите отзыв о статье "Брукингский институт"
Ссылки
- [www.brookings.edu/ Официальный сайт].
- [www.brookings.edu/press/ Brookings Institution Press]
- [www.opportunity08.org Opportunity 08]
- [www.brookings.edu/projects/blueprint.aspx Blueprint for American Prosperity]
- [www.taxpolicycenter.org/home/ Brookings' Tax Policy Center]
- [www.fair.org/index.php?page=1436 «Brookings: The Establishment’s Think Tank», Extra!, FAIR, November/December 1998]
- [www.voltairenet.org/article30065.html «The Brookings Institution: a Think Tank of Good Feelings», Voltaire Network, June 30, 2004 (Critic of Brookings)] ([www.voltairenet.org/article129238.html]).
- [www.newamericancentury.org/iraq-20030328.htm Second Statement on Post-War Iraq]
- [www.salon.com/opinion/greenwald/2007/07/30/brookings/ "…credible Iraq experts O’Hanlon and Pollack]
Отрывок, характеризующий Брукингский институт
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
