Бруклинский ботанический сад

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бруклинский ботанический садБруклинский ботанический сад

</tt> </tt> </tt>

</tt>

</tt>

</tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt>

Бруклинский ботанический сад
англ. Brooklyn Botanic Garden
40°40′03″ с. ш. 73°57′49″ з. д. / 40.667722° с. ш. 73.96361° з. д. / 40.667722; -73.96361 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.667722&mlon=-73.96361&zoom=14 (O)] (Я)Координаты: 40°40′03″ с. ш. 73°57′49″ з. д. / 40.667722° с. ш. 73.96361° з. д. / 40.667722; -73.96361 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.667722&mlon=-73.96361&zoom=14 (O)] (Я)
СтранаСША США
РайонБруклин (Нью-Йорк)
Исторический районКраун-Хайтс
Дата основания1910 год
Площадь21 га
Бруклинский ботанический сад

Бруклинский ботанический сад (англ. Brooklyn Botanic Garden, BBG) — ботанический сад в Нью-Йорке (США). Открыт в 1910 году.





История

Бруклинский ботанический сад основан в 1910 году, но первые земли для него площадью в 39 акров были зарезервированы ещё 1897 году. Первым директором был Чарльз Стюарт Гейджер (Dr. Charles Stuart Gager). Специальная детская образовательная программа и Детский сад (Children’s Garden) начали действовать в 1914 году, а Японский садик (Japanese Hill-and-Pond Garden, архитектор Такео Сиота) открылся в 1915 году. В 1916 был заложен Сад камней (Rock Garden)[1].

Для поддержания всех функций сада в 1917 году начали действовать специальные корпуса лабораторий (Laboratory Building и Conservatory, ныне используемые как Административное здание и Оранжерея Пальм — Palm House). В 1925 году саду были пожертвованы тридцать два карликовых дерева в горшках (бонсаи), ставшие началом современной их коллекции. В том же году открывается Сад Шекспира (Shakespeare Garden), подарок от Генри Фолджера (Henry C. Folger). В 1939 году открывается Осборн-сад (The Osborne Garden), пожертвование от миссис Элизабет Осборн (Mrs. Sade Elisabeth Osborne). В 1945 году была опубликована первая книга из серии по садоводству: Lilies and Their Culture. В 1955 году заложен Fragrance Garden (дизайнер и архитектор Alice R. Ireys)[1].

В 1980 году получен подарок из города Токио: 500-летний каменный фонарь Сёгуна (Shogun lantern), который был установлен в Японский садик. В 1652 году японский феодал Ками Нобутеро (Kami Nobuteru) установил этот 3-тонный каменный фонарь высотой в 10 футов в честь сёгуната Токугава. Подарок был посвящён двадцатилетию установлению побратимских связей между Нью-Йорком и Токио. В 1989 году закончено строительство здания образовательного центра (Education Building) и ремонт Оранжереи Пальм (Palm House). В 1992 году обновлён Сад камней, а на улице Монтгомери (109 Montgomery Street) открылся Научный центр (Science Center). Тогда же Сад презентовал первую награду за достижения в области охраны окружающей среды (Better Earth Award). В 1996 году открыт Сад открытий (Discovery Garden) и запущен официальный вэб-сайт Бруклинского ботанического сада — bbg.org[1].

В 2000 году совместно с Ратгерским университетом был основан Центр городской восстановительной экологии (Center for Urban Restoration Ecology, CURE) и заложен Флорилегиум (BBG Florilegium). В 2002 году Бруклинский ботанический сад стал офисом для BGCI (U.S. office of Botanic Garden Conservation International). В 2003 году учреждена Бруклинская Академия (Brooklyn Academy of Science and the Environment, BASE). В 2010 году Сад отмечал свой 100-летний юбилей[1].


Адрес

Галерея

Напишите отзыв о статье "Бруклинский ботанический сад"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [www.bbg.org/about/history/ A Brief History of BBG]

Ссылки

  • [www.bbg.org/ Brooklyn Botanic Garden Website — офиц. сайт]  (англ.)
  • [www.bbg.org/visit/directions/#/tabs-4 Карта Бруклинского ботанического сада]  (англ.)
  • [offmanhattan.com/2007/09/22/from-grinding-intensity-to-green-tranquility/ Review of Brooklyn Botanic Garden]  (англ.)
  • [maps.google.com/maps?f=q&hl=en&q=1000+Washington+Avenue+Brooklyn,+NY+11225 Google map of the BBG]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Бруклинский ботанический сад

[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.