Брукс, Хэйзел
| Жэйзел Брукс | |
| Hazel Brooks | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
18 сентября 2002 (78 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
Хэйзел Брукс (англ. Hazel Brooks; 8 сентября 1924, Кейптаун, Южная Африка — 18 сентября 2002, Лос-Анджелес, Калифорния) — американская актриса. Родившись в Кейптауне, Южная Африка, она выросла в США и в 1943 году, в возрасте 18 лет, подписала контракт с киностудией MGM. Выступая под своим именем, она с успехом снялась в ряде картин студии, кульминацией её актёрской карьеры стала главная роль в фильме 1947 года «Тело и душа» с Джоном Гарфилдом. Это событие привлекло к актрисе почти столько же внимания. как и её замужество в 1944 году, когда она в возрасте 19 лет, вышла замуж за давнего руководителя легендарного художественного отдела её студии, Седрика Гиббонса, которому на тот период было 51 год. Хотя брак вызвал много толков в прессе тех лет, он оказался крепким и длился до смерти Гиббонса в 1960 году. Брукс впоследствии вышла замуж за доктора Рекса Росса, хирурга и основателя сосудистой клиники в Голливуде. Доктор Росс умер в 1999 году. Брукс также занималась фотографией и работала в ряде благотворительных детских организациях. После ряда эпизодических ролей в кино, она снялась в главной роли в фильме «Тело и душа» (1951) потом последовали «Триумфальная арка» и «Sleep, My Love» (1948) а также «The Basketball Fix» (1951) и «The I Don’t Care Girl» (1953). Актриса умерла в 2002 году, в возрасте 78, в жилом районе Bel Air Лос-Анджелеса.
Напишите отзыв о статье "Брукс, Хэйзел"
Ссылки
- Брукс, Хэйзел (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [photos.oscars.org/listanevent.php?events=112 Oscars Obituary Page]
Отрывок, характеризующий Брукс, Хэйзел
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
