Брукс, Чарльз
| Чарльз Брукс | |
| англ. Charles Brooks, Jr. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Причина смерти: |
Казнь смертельной инъекцией |
| Преступления | |
| Преступления: |
Убийство |
| Период совершения: | |
| Мотив: |
Месть |
| Обвинялся в: |
Убийстве |
| Признан виновным в: |
Убийстве |
| Наказание: |
Смертная казнь |
| Статус: |
Исполнена |
Чарльз Брукс (1 сентября 1942 года — 7 декабря 1982 года) — американский преступник, осужденный на смертную казнь за убийство. Его случай стал известен благодаря тому что впервые в качестве смертной казни была использована смертельная инъекция.
Содержание
Биография
Чарльз Брукс родился в богатой семье в Техасе 1 сентября 1942 года. Он учился в высшей школе. Несмотря на это вскоре у Брукса появились криминальные эпизоды в биографии. Он отбыл наказание в тюрьме за незаконное хранение оружия.
14 декабря 1976 года Брукс пошел в пункт продажи подержанных автомобилей и попросил провести тест-драйв его машины. Тест-драйв провел механик Дэвид Грегори. В скором времени к Бруксу присоединился друг. Вдвоем они почему-то напали на Грегори и засунули его в багажник автомобиля. Так они поехали в мотель. В скором времени они убили Грегори. Его связали, засунули в рот кляп, и одним выстрелом убили его.
Брукс и подельник были арестованы. Никто из них не сказал, кто же сделал выстрел. Взамен на свидетельские показания подельник Брукса был приговорен к 40 годам заключения. Брукс был приговорен к смертной казни. Верховный суд подтвердил приговор и отклонил прошение об отмене с разницей в голосах 6:3.
Казнь
Казнь Брукса состоялась 7 декабря 1982 года. На казни присутствовала подруга Брукса Ванесса Сапп (Vanessa Sapp).
Напишите отзыв о статье "Брукс, Чарльз"
Примечания
Ссылки
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)Отрывок, характеризующий Брукс, Чарльз
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
