Бруначчи, Винченцо
Винченцо Бруначчи | |
итал. Vincenzo Brunacci | |
Научная сфера: | |
---|---|
Место работы: |
Университет Павии |
Известные ученики: |
Винченцо Бруначчи (итал. Vincenzo Brunacci; 3 марта 1768 года, Флоренция, Италия — 16 июня 1818 года, Павия, Королевство Италия) — итальянский математик, профессор высшей математики в Павийском университете. Последователь Лагранжа; известные ученики — Оттавиано Моссосити, Антонио Бордони и Габрио Пиола.
Содержание
Биография
Брунначчи изучал медицину, астрономию и математику в Пизанском университете. В 1788 году начал преподавать математику в Морском институте в Ливорно. Поддержал вход войск Наполеона в ходе итальянской кампании 1796 году, впоследствии из-за этого после австрийского контрнаступления в 1799 году вынужден был выехать во Францию. В 1800 году по возвращении получил место в Пизанском университете, в 1801 году получил должность профессора высшей математики и пост декана в Павийском универсетите.
Поддерживал идеи Лагранжа, разработанные в «Théorie des fonctions analytiques», в частности считал, что концепция бесконечно малых величин должна была быть исключена из анализа и механики, преподавал в университете анализ в духе исчисления Лагранжа вопреки установленным правилам.
В 1805 году был членом комитета по проектированию Павийского канала, в следующем году назначен инспектором дорог и водных путей. В 1809 году стал членом в итальянской палаты мер и весов, с 1811 года — инспектор народного образования Королевства Италии.
Умер в Павии в 1818 году.
Труды
- Opuscolo analitico, (1792).
- Calcolo integrale delle equazioni lineari, (1798).
- Corso di matematica sublime, in four volumes, Firenze, (1804—1807).
- Elementi di algebra e di geometria, in two volumes, Firenze, (1809).
- Trattato dell’ariete idraulico, (1810).
Напишите отзыв о статье "Бруначчи, Винченцо"
Примечания
Ссылки
- [mathematica.sns.it/autori/1421/ Краткая биография Виченсо Бруначчи на итальянском языке ]
Отрывок, характеризующий Бруначчи, Винченцо
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».