Шульц, Бруно
Поделись знанием:
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
(перенаправлено с «Бруно Шульц»)
| Бруно Шульц |
Бру́но Шульц (польск. Bruno Schulz, Бруно Яковлевич Шульц; 1892—1942) — польский писатель и художник еврейского происхождения. Наиболее известен сборниками новелл «Коричные лавки» и «Санатория под клепсидрой». Жил и работал в Дрогобыче, где его творчеству посвящён литературный музей.
Содержание
Биография и творчество
Бруно Шульц родился 12 июля 1892 года в городе Дрогобыч (в то время — территория Австро-Венгрии, ныне — Западная Украина). В 1914—1915 годах учился живописи в Вене. Работал в Дрогобыче в гимназии Короля Владислава Ягеллона учителем рисования.[1] Автор повестей в новеллах «Коричные лавки» (1934) и «Санатория под клепсидрой» (1937).
Его тексты, в которых повседневная жизнь маленького провинциального городка становится фантастической притчей о судьбах мира, перенесены на театральную сцену («Умерший класс» Тадеуша Кантора), экранизированы («Санатория под клепсидрой» Войцеха Хаса), стали основой анимационных фильмов («Улица Крокодилов» Стивена и Тимоти Куай,[2] 1996), музыкальных произведений (опера Дж. Вулрича «Улица Крокодилов»).
В 1938 году Польская Академия Литературы увенчала его Золотыми Лаврами.
30 июня 1941 года немецкие войска оккупировали Дрогобыч. Шульц был застрелен гестаповцем на улице дрогобычского гетто 19 ноября 1942 года. Ряд его литературных произведений и практически вся живопись утрачены.
Посмертное признание
Якобы найденной книге Шульца «Мессия» посвящён роман американской писательницы Синтии Озик «Мессия из Стокгольма» (1987). О нём написан роман израильского писателя Давида Гроссмана «Бруно» (1986), повесть-хроника Бориса Хазанова «Чудотворец» (1990), роман итальянского прозаика Уго Риккарелли «Человек по имени, кажется, Шульц» (1998). Его влияние на свою прозу признавали Богумил Грабал, Данило Киш, Филип Рот, Исаак Башевис-Зингер. В США учреждена премия Бруно Шульца лучшему зарубежному автору года, одним из её лауреатов был Данило Киш.
На русский язык прозу Бруно Шульца переводили Асар Эппель, Леонид Цывьян, Игорь Клех, Валентина Кулагина-Ярцева.
В Дрогобыче действует музей Бруно Шульца. В начале 2001 года были обнаружены фрески, которые Шульц в 1941—1942 годах выполнил для гауптшарфюрера Феликса Ландау на вилле последнего в Дрогобыче. В мае 2001 года три фрески были сняты сотрудниками центра «Яд ва-Шем» и нелегально вывезены за пределы Украины, остальные пять выставлены в Дрогобыче и являются одной из главных достопримечательностей города.[1]
Экранизации произведений
- «Санаторий под клепсидрой» (Sanatorium pod klepsydrą). Польша, 1973
Библиография
- Коричные лавки / Sklepy cynamonowe (1934, рус. перевод 1993)
- Санатория под клепсидрой / Sanatorium pod Klepsydrą (1937, рус. перевод 1993)
Напишите отзыв о статье "Шульц, Бруно"
Литература о Бруно Шульце
- duh-i-litera.com/schulz_nadiya_stepula/
- Schulz Bruno: Listy, fragmenty; Wspomnienia o pisarzu /Zebrał i oprac. Jerzy Ficowski. Kraków ; Wrocław: Wydawnictwo Literackie, 1984.
- Ficowski Jerzy. Okolice sklepów cynamonowych: szkice, przyczynki, impresje. Kraków Wrocław: Wydawnictwo Literackie, 1986.
- Teatr pamięci Brunona Schulza /Pod red. Jana Ciechowicza, Haliny Kasjaniuk. Gdynia: Władze Miasta, 1993.
- Bruno Schulz in memoriam 1892—1942. Lublin: FIS, 1994.
- Bartosik M. Bruno Schulz jako krytyk. Kraków: Towarzystwo Autorów i Wydawców Prac Naukowych «Universitas», 2000.
- Budzyński Wiesław: Schulz pod kluczem. Warszawa: Bertelsmann Media, 2001.
- Mityzacja rzeczywistosci. Bruno Schulz 1892—1942. Lublin: Wydawnictwo Uniwersytetu Marii Curie-Skłodowskiej, 2002.
- Bruno Schulz, das Wort und das Bild. Ausstellungskatalog//Lukasz Kossowski, Hrsg. Warschau: Deutsches Poleninstitut, 2003.
- Słownik schulzowski / Оpracowanie i redakcja Włodzimierz Bolecki, Jerzy Jarzębski, Stanisław Rosiek. Warszawa: Slowo/Obraz/Terytoria, 2003
(Wyd. 2-e - 2006)
- Schulte J.Eine Poetik der Offenbarung. Isaak Babel, Bruno Schulz, Danilo Kis. Wiesbaden: Harrassowitz, 2005.
- Портрет в зеркалах: Бруно Шульц// Иностранная литература, 1996, № 8
- Клех И. [www.vavilon.ru/texts/klekh1-40.html Введение в галицийский контекст. О Кафках польских, чешских и русских]// Он же. Инцидент с классиком. М.: Новое литературное обозрение, 1998, с.174-178, 190—194
- Бруно Шульц: Библиографический указатель. Москва; Иерусалим, 1998
- Дубин Б. Окраина как основа// Дубин Б. На полях письма: Заметки о стратегиях мысли и слова в XX веке. М.: Emergency Exit, 2005, с.183-187
- [www.novpol.ru/index.php?id=791 Ежи Фицовский. Приготовления к путешествию, или Последний путь Бруно Шульца]
- [magazines.russ.ru/vestnik/2011/30/me21.html Вера Меньок. Бруно Шульц и его "особенная провинция"]
- Фицовский Е. Регионы великой ереси и окрестности. Бруно Шульц и его мифология. Москва; Иерусалим: Мосты культуры/ Гешарим, 2012
Примечания
- ↑ 1 2 Helga Hirsch, «Wie haben Sie den Krieg ueberlebt, Herr Schreyer?» — Im Gespraech, Frankfurter Allgemeine Zeitung, 8 Mai 2010, Nr. 106, стр. Z6.
- ↑ [www.kinoeye.org/04/05/fiumara05.php The thirteenth freak month. The influence of Bruno Schulz on the Brothers Quay]
Ссылки
- [www.brunoschulz.org Бруно Шульц. Веб-коллекция] (польск.)
- [ekologia.neostrada.pl/hwbsch.html Подробная библиография] (польск.)
- [malarze.com/artysta.php?id=244 Живопись и графика Бруно Шульца]
- [www.lib.ru/INPROZ/SHULC_B/ Бруно Шульц] в библиотеке Максима Мошкова
- [magazines.russ.ru/authors/s/shults/ Бруно Шульц] в «Журнальном зале»
- [www.chayka.org/oarticle.php?id=509. Шульц, или общая систематика осени. Журнал «Чайка»]
- Каменева Н. [www.philology.ru/literature3/kameneva-98.htm Мифологическая проза Бруно Шульца]. [www.webcitation.org/6E2mwMhgJ Архивировано из первоисточника 30 января 2013].
- [www.svoboda.org/content/transcript/24735820.html Ковчег Бруно Шульца] (06.01.2013). [www.webcitation.org/6E2mwzeyW Архивировано из первоисточника 30 января 2013]. на сайте Радио Свобода
- Дорошенко А. [odessitclub.org/publications/almanac/alm_22/alm_22_189-210.pdf Бруно Шульц. Свидетель дней, или идущий в ночи]. [www.webcitation.org/6E2n00nz2 Архивировано из первоисточника 30 января 2013].
- Шпаков В. [magazines.russ.ru/znamia/2001/3/rec_shulz.html Демиург из Дрогобыча]. Знамя, № 3 (2001). [www.webcitation.org/6E2n0WfN9 Архивировано из первоисточника 30 января 2013].
- [schestkow.de/index.php/vollansicht-103/items/%D0%98%D0%B3%D0%BE%D1%80%D1%8C_%D0%A8%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%B2_%D0%A4%D1%83%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%BA%D0%B0_%D0%B4%D0%BB%D1%8F_%D0%BB%D0%B5%D0%BC%D1%83%D1%80%D0%B0.html Записки о графике и прозе Бруно Шульца]
Отрывок, характеризующий Шульц, Бруно
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
