Брусенцов, Николай Петрович

Николай Петрович Брусенцов
Дата рождения:	7 февраля 1925(1925-02-07)
Место рождения:	Каменское (город), Днепропетровская область, Украинская ССР, СССР
Дата смерти:	4 декабря 2014(2014-12-04) (89 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	Вычислительная техника
Учёная степень:	кандидат технических наук
Альма-матер:	МЭИ
Известен как:	Главный конструктор троичного компьютера «Сетунь»
Награды и премии:	(1944) (1945) (1982) (2001)

Никола́й Петро́вич Брусенцо́в (7 февраля 1925 — 4 декабря 2014) — главный конструктор троичной ЭВМ «Сетунь», заслуженный научный сотрудник МГУ. Кандидат технических наук.

Биография

Родился 7 февраля 1925 года на Украине, в городе Каменское в семье железнодорожников.

Во время войны с семьёй был в эвакуации, поступил в находящуюся в Свердловске эвакуированную Киевскую консерваторию на факультет народных инструментов. В феврале 1943 года призван в армию, направлен на курсы радистов. Через полгода направлен радистом в артиллерийский полк, в отделение разведки. В одном из боёв разорвавшийся рядом снаряд убил двоих его товарищей и офицера, Брусенцов не пострадал. Награждён медалью «За отвагу» и Орденом Красной Звезды.

После войны вернулся в Днепродзержинск, работал на заводе. В 1947 году поступил на радиотехнический факультет Московского энергетического института, на последнем курсе МЭИ составил таблицы дифракции на эллиптическом цилиндре, которые последствии стали известны как таблицы Брусенцова. После окончания института в 1953 году был направлен на работу в специальное конструкторское бюро МГУ.

В 1956—1958 годы на основе двоичного ферритодиодного элемента Гутенмахера разработал троичный ферритодиодный элемент и на его базе с группой единомышленников спроектировал в вычислительном центре МГУ троичную ЭВМ «Сетунь», получившую название по имени протекавшей рядом реки, впоследствии серийно выпускавшуюся Казанским заводом математических машин и применявшуюся в основном в советских вузах. В 1970 году создал новую машину «Сетунь-70», также имевшую ряд конструктивных новаций. Примечательно, что разрабатываемые квантовые компьютеры в принципе также являются троичными.

До последних дней работал заведующим научно-исследовательской лабораторией троичной информатики на факультете вычислительной математики и кибернетики МГУ и вёл исследования в области троичной логики.

Семья

Отец, Петр Николаевич (1902—1939) — сын рабочего-железнодорожника. Окончил рабфак, в 1930 году — Днепропетровский химический институт. Участвовал в строительстве Днепродзержинского коксохимического завода, на котором потом работал начальником техотдела.

Мать, Мария Дмитриевна (ур. Чистякова), — заведовала детским садом при заводе.

Николай был старшим из 3 братьев.

Библиография

• Н. П. Брусенцов, Ю. С. Владимирова «Компьютеризация булевой алгебры», Доклады Академии Наук, 2004 г., т. 395, № 1
• Н. П. Брусенцов, «Логика и интеллект» // Искусственный интеллект, № 2, 2004, Донецк
• Н. П. Брусенцов, «Трёхзначная интерпретация силлогистики Аристотеля», «Историко-математические исследования», Вторая серия, вып. 8 (43), «Янус-К», 2003 г.

Ссылки

• [ternarycomp.cs.msu.ru/ Альтернативный сайт Брусенцова Николая Петровича]
• [www.computer-museum.ru/histussr/trilog0.htm Заметки о трёхзначной логике в Виртуальном компьютерном музее]
• [chernykh.net/content/view/454/666/ Николай Брусенцов]
• [vmkcontent.zenfolio.com/f608131071 Подборка материалов о Н. П. Брусенцове и ЭВМ Сетунь на сайте контент-центра ВМК МГУ]

Отрывок, характеризующий Брусенцов, Николай Петрович

Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.