Брут (Микеланджело)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Микеланджело
«Брут». ок. 15381539
итал. Bruto
мрамор
Барджелло, Флоренция, Италия
К:Скульптуры 1538 года

«Брут» — мраморный бюст, заказанный Микеланджело в 15371538 гг. Донато Джанотти, гуманистом республиканских убеждений, который считал «тираноборца» Брута своим кумиром. Первым владельцем произведения был кардинал Никколо Ридольфи (1501-50).

Данное творение показывает, как далеко зашло изучение и усвоение достижений древнеримской скульптуры в Италии на новом этапе. Произведение несёт и интересную композицию, и новую идейную нагрузку, далекую от декоративности. Именно обращение к образу убийцы римского императора ради восстановления республиканского правления имело антитираническую окраску и приобщало мнение современников к недавним политическим событиям, к восстановлению тиранической власти Медичи во Флоренции. Антитираническая идейная окраска бюста была такой очевидной, что Микеланджело уговорили прекратить работу над опасным произведением, и бюст осталось незавершенным. Только чрезвычайные художественные качества произведения спасли его от уничтожения. «Брут» Микеланджело так и остался единственным образцом республиканских настроений художника в эпоху формирования абсолютизма как типа имперской власти на территории Западной Европы в 16 веке.

Советские искусствоведы всячески превозносили это произведение как свидетельство прогрессивных политических устремлений автора. А. К. Дживелегов в 1938 г. заявил, к примеру, что бюст «без всякого преувеличения, принадлежит к лучшему, что было создано Микеланджело»[1].

Напишите отзыв о статье "Брут (Микеланджело)"



Примечания

  1. Дживелегов А. [az.lib.ru/d/dzhiwelegow_a_k/text_1938_michelangelo.shtml Микеланджело и Медичи. «Брут» // Микеланджело]. — М.: Молодая гвардия, 1938. — 318 с.

Источники

Ссылки


Отрывок, характеризующий Брут (Микеланджело)

– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему: