Бруччи, Рудольф

Рудольф Бруччи (хорв. Rudolf Brucci, серб. Рудолф Бручи; 30 марта 1917, Загреб — 30 октября 2002, Нови-Сад) — югославский композитор итальянского происхождения. Муж оперной певицы Ольги Бруччи.

В молодости играл на скрипке в различных оркестрах (не только симфонических, но и в кабаре). Начал заниматься композицией только в 30-летнем возрасте, после переезда в Белград, у профессора гармонии Петара Бингулаца. В 1954—1955 гг. брал уроки у венского композитора Альфреда Уля. И только в 1965 г., после того как Бруччи со своей симфонией «Леста» стал победителем Международного конкурса имени королевы Елизаветы (в котором участвовали 250 композиторов из 26 стран), к нему пришла известность в Европе и на родине.

Начиная с 1970-х гг. усилия Бруччи были направлены на развитие музыки в Воеводине; он стал первым ректором Академии искусств в Нови-Саде (среди его учеников — композитор и дирижёр Зоран Мулич), одним из основателей местной филармонии и консерватории.

В творческом наследии Бруччи центральное место занимает симфоническая музыка. Ему принадлежит также несколько балетов (в том числе «Катерина Измайлова») и оперы, в том числе «Гильгамеш» (1985, по шумерскому эпосу), получившая мировую известность благодаря её постановке в 1987 г. на Первом музыкальном фестивале в Багдаде. В своей музыке Бруччи часто обращался к балканским мотивам.

Отрывок, характеризующий Бруччи, Рудольф

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.